Премия за разбойников и «вышка» за бухгалтера

В нашей новой рубрике «Ретродетектив» на этот раз речь пойдет о послевоенных годах, не менее суровых для советских милиционеров. В то время областной уголовный розыск состоял всего лишь из 12 сотрудников, ютившихся в двух кабинетах. Но даже в малочисленном составе и с очень скромными техническими возможностями удавалось задерживать воров, грабителей, убийц. 

Жизнь за фетровые боты

Дождливой осенью 1951 года в милицию сообщили: в деревне Гаврильцево (раньше она располагалась в заречной части Вологды) совершено разбойное нападение на магазин. На крыльце лежал труп сторожа с проломленной головой, рядом - убитая охранная собака. Замок был сломан, украдены вещи - одежда и обувь на огромную по тем временам сумму. В частности, исчезла партия модных тогда женских сапог, значившихся в накладной как «боты фетровые женские, на каблуке». 

К делу подключились сыщики уголовного розыска. Одним из них был фронтовик Иван Виноградов, только что демобилизовавшийся. Он методично опрашивал население, пока одна из женщин не припомнила: несколько дней назад по деревне ходили солдаты и предлагали купить женскую одежду.

Ворованные вещи в то время жулики старались сдавать перекупщикам, поэтому в выходные Иван Виноградов с напарником обосновался на рынке напротив Дома колхозника. Там-то они и увидели мужчину, торговавшего модными фетровыми сапожками. На вопрос, откуда боты, тот показал на стоявшего рядом солдата.

Служивого задержали, но он упорно не хотел «сдавать» подельников. Их помог «вычислить» начальник Вологодского гарнизона. Он приказал посадить «на губу» всех солдат, которые в день убийства сторожа опоздали из увольнения или вернулись навеселе. В результате были установлены еще два сообщника - они быстро «раскололись». Сообщили, что украденные шмотки спрятали на кладбище на улице Добролюбова, забросав их ветками и присыпав землей. Признались солдатики и в убийстве: к сторожу они подошли втроем, попросили закурить. Сердобольный дед охотно отсыпал служивым махорки. Солдаты смекнули, что первым делом нужно порешить огромного сторожевого пса, который мог вступиться за хозяина. Его забили металлическим прутом, после чего настала и очередь деда. 

Всех трех разбойников отдали под суд, а Ивану Виноградову за раскрытие этого дела дали премию в размере месячного оклада. В милиции такое случалось редко: обычно премия составляла 10 - 15 рублей.

Приговор приведен в исполнение

Вечером 28 декабря 1967 года в милицию Вологодского района позвонили. Взволнованный мужской голос сообщил, что в поселке Надеево убита кассирша колхоза «Рассвет» 19-летняя Люба Кукушкина. Как позднее выяснилось, девушка задерживалась с работы, уже в сумерках ее поехал встречать отец, конюх того же колхоза, но в правлении сказали, что Люба ушла. Домой она так и не вернулась, и отец, кликнув сына, отправился на поиски. Мужчины обошли Любиных подружек, а потом, оставив лошадь, двинулись по тропинке, по которой обычно добиралась девушка. У стройплощадки скотного двора даже при лунном свете на снегу были видны следы волочения. Сердце отца тревожно екнуло, и не зря. Следы вели к будке-теплушке, где пере­одевались строители. Кукушкин-старший рванул дверь на себя. Люба лежала на полу, ее руки и ноги, крепко стянутые вожжами, были примотаны к скамейке - девушка была мертва. 

Около часа ночи из Вологды прибыли оперативники. Осмотр места происшествия и работа по горячим следам результатов, увы, не дали. Даже мотив преступления был неясен: все вещи убитой были на месте. Сыщики стали опрашивать коллег Любы. Разбуженные ночью колхозники в недоумении один за другим заходили в контору, не понимая, что произошло. И только женщина-бухгалтер тут же кинулась к сейфу - он был пуст. Из железного шкафа пропало больше 20 тысяч рублей - вся выручка за лен, поступившая в колхоз накануне. 

Первым нарушил тишину заместитель начальника Вологодского райотдела Евгений Губанов: 

- Сколько всего ключей от сейфа? 

- Два. Один вот у меня, а второй был у Любы, - разрыдалась бухгалтер. 

Расследуя дело, милиционеры отработали всех местных жителей и приезжих строителей скотного двора - пусто. Выставили наряды на вокзалах, автостанции, в аэропорту. Оповестили работников магазинов, столовых и ресторанов, ведь рано или поздно преступники должны были начать тратить огромные по тем временам деньги. 

Через три дня кто-то вспомнил - в поселке трудилась еще одна бригада строителей: специалисты «Мелиоводстроя» из Сосновки прокладывали водопровод на скотный двор. Перед убийством Любы Кукушкиной они уехали. А чуть позже стало известно: один из работников бригады - некто Маракасов - был задержан на вокзале с крупной суммой. Он утверждал, что деньги, а у него было больше тысячи рублей, заработал, однако бухгалтерия «Мелиоводстроя» это опровергла. Дальше - больше. Местные жители рассказали, что экскаваторщик Курдов в последнее время на работу не выходил - пьянствовал с дружками. А его жена прибарахлилась: купила себе золотые часы, меховые сапожки, пальто, сумку да еще соседям давала деньги в долг. 

Майор Евгений Губанов лично навестил жену Курдова. На вопрос где муж, она отрезала: 

- Откуда я знаю?

А услышав про деньги, заплакала, вышла на улицу к поленнице дров и вынула оттуда стеклянную банку. В ней было ни много ни мало 1 200 рублей. 

Тогда же было решено обыскать жилье всех работников бригады. В чемодане у Николая Овчинникова нашлась солидная пачка купюр, а сам Овчинников только что вернулся из Москвы, куда ездил за подарками для своих родных. По поводу найденных денег он ничего вразумительного сказать не мог. Только в отделе милиции мужчина сознался в преступлении. Правда, всю вину свалил на Курдова: мол, это его затея. Сам же Курдов как в воду канул. Его экскаватор нашли брошенным на трассе, а машиниста объявили во всесоюзный розыск. 

Допросы Маракасова не пролили свет на убийство Любы Кукушкиной. Он и правда ничего не знал: получил «гонорар» за то, что помог скрыться 24-летнему Анатолию Курдову. Тот добрался до Бабаева, вскочил в отходивший товарный поезд и уже наутро был в Москве. Там он покутил несколько дней, а затем направился на родину - в Татарскую АССР, где планировал отсидеться. Но на автобусной остановке в Уфе злодей обронил профсоюзный билет. Его подняла добрая старушка и отнесла в ближайшее отделение милиции, а там на преступника уже была ориентировка.

К середине января 1968 года все участники убийства кассирши Любы были задержаны. Как оказалось, в декаб­ре Курдов работал экскаваторщиком в поселке Надеево. В середине месяца за нарушение трудовой дисциплины его уволили. Он понял, что не хочет под Новый год возвращаться к семье без денег. И тут он вспомнил Любу Кукушкину - кассиршу колхоза «Рассвет». 

Два дня - 26 и 27 декабря - Курдов и Овчинников наблюдали за Любой и выяснили: она должна получить крупную сумму. На следующий день на автобусе дружки снова вернулись в Надеево, незаметно пробрались в рабочую будку-теплушку и устроили там засаду. Когда появилась девушка, Овчинников пошел вперед, а Курдов, пропустив Любу, отправился следом, сжимая в руке заранее приготовленное полено. Тело девушки они затащили в теплушку и привязали к скамейке. Курдов обыскал жертву, нашел ключи от сейфа. А дальше они пошли в контору, пролезли через туалетное окно и добрались до желанных денег. 

Постановлением Верховного Совета РСФСР от 13 сентября 1968 года ходатайство о помиловании Анатолия Курдова и Николая Овчинникова было отклонено. Их приговорили к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.