А Хрущев на съезде все требовал продолжения банкета

В одном из мартовских номеров «Красного Севера» мы рассказали о том, что рамках празднования 100-летия газеты начинаем сбор информации о редакторах издания.
Первым на нашу просьбу поделиться воспоминаниями о тех, кто уже стал историей «Красного Севера», откликнулся вологжанин Олег Чернаков. Он не только принес в редакцию документы и фотографии своего деда - Константина Чернакова, возглавлявшего газету в 1954 - 1961 годах, но и дал согласие на публикацию фронтового дневника Константина Андреевича.
По словам гостя, его дед родился в 1905 году в Архангельской губернии. В 1924-м как окончивший четыре класса школы был взят на работу счетоводом в Усть-Паденьгское общество потребителей. В 1927 году был призван в Красную Армию. Служил писарем в Шенкурском военкомате. В 24 года Константин Чернаков возглавил Шенкурский райком ВЛКСМ. В 1931 году занимал пост председателя горсовета Шенкурска. 
Журналистская карьера будущего редактора «Красного Севера» началась в августе 1931 года, когда он пришел на работу в шенкурскую газету «Лесная новь». В октябре переведен в вологодскую газету «На рельсах Севера». Два года семья Чернаковых жила в здании Клуба октябрьской революции (позднее - ДКЖ). 
- Моя бабушка Ольга Андреевна любила вспоминать, как смотрела многочисленные концерты в клубе, не выходя из дома. Она рассказывала, что на новое место службы деда в 1933 году - в редакцию газеты «За большевистские колхозы» - Жаровской МТС Нюксенского района - они плыли по рекам Вологде и Сухоне несколько дней. В 1936 году у деда в трудовой книжке появилась запись: «Принят на работу ответственным редактором газеты «Сухонский ударник». Время было неспокойное. В газетах области началась охота на «врагов народа». Бабушка очень переживала, что могут прийти из НКВД за мужем, - рассказал Олег Львович. 
В 1938 году Константина Андреевича направили в «Красный Север». Газета нуждалась в опытных кадрах, поскольку старый состав был почти полностью арестован. Ему доверили пост заведующего промышленным отделом. А вот квартиру молодому журналисту так и не дали - два года он ночевал прямо в редакции на улице Урицкого, 2. Супруга с детьми осталась жить в Соколе. 
А между тем в мире стало неспокойно. Еще до начала Второй мировой войны в СССР начался призыв в армию политически грамотных специалистов идеологического фронта. В числе тех, кто получил повестку в июле 1939 года, был и Чернаков. Никто из близких не мог предположить, что армейская служба затянется для Константина на семь лет.
- Дед служил политруком в редакции газеты «Часовой Севера», которая располагалась в Мурманске. В июне 1941 года ему решили дать квартиру в городе. Ольга Андреевна приехала в Мурманск, чтобы подготовить ее к переезду семьи. Однако новоселья справить так и не удалось. 22 июня, узнав по радио о начале войны, бабушка первым же поездом уехала в Сокол. О войне дед мне почти ничего не рассказывал. Знаю, что писал материалы в свой «Часовой Севера» и в «Литературную газету». В августе 1941 года на Карельском фронте получил осколочное ранение головы и бедра. В первый год войны был награжден орденом Красной Звезды. В 1942 году ему присвоили звание батальонного комиссара, - продолжает свой рассказ Олег Львович.
В 1943 году майора Чернакова переводят в редакцию газеты «Звезда Севера». За бои на Днепре, который, кстати, вологжанину пришлось переплывать, был удостоен ордена Отечественной войны II степени. Затем фронтовые дороги офицера пролегли уже по европейским странам: Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.
Не стоит думать, что фронтовой корреспондент занимался только написанием статей в тылу и их развозкой в действующую армию. 
Из наградного листа на майора К. А. Чернакова от ноября 1944 года: «18 октября проявил твердость и находчивость в бою за дорогу на Белград… Немцы сделали попытку вырваться из окружения… Встретив на дороге неорганизованность, Чернаков быстро организовал сбор бойцов и офицеров. Создав боевую группу, он принял командование над ней и организовал оборону дороги, а затем предпринял атаку. В течение четырех часов до подхода мотопехоты бойцы и офицеры, собранные Чернаковым, удерживали дорогу… Достоин награждения орденом Отечественной войны I степени».
После войны Константин Андреевич продолжал работать в «Звезде Советов», редакция которой располагалась недалеко от Бухареста. В апреле 1946 года к нему в Румынию приехала из Сокола жена с детьми. А 1 сентября майор запаса Константин Чернаков вернулся в любимую редакцию «Красного Севера» на должность завотдела промышленности и транспорта. В 1949 году он стал заместителем ответственного редактора газеты.В 1950 - 1952 годах он учился в Москве, в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). Затем два года был заведующим отделом агитации и пропаганды обкома КПСС. 1 февраля 1954 года его утвердили ответственным редактором «Красного Севера». В 1957 году Чернаков награжден орденом «Знак Почета». Ему как члену обкома был положен автомобиль. Семья жила в обкомовском доме на улице Ленинградской, по соседству с первыми лицами области.
- Дед рассказывал мне о встрече с Хрущевым. В 1959 году в Москве состоялся I съезд Союза журналистов СССР. Никита Сергеевич выступил на нем с большим докладом, а затем вечером пришел на фуршет. Наклюкался первый секретарь весьма быстро, все требовал продолжения банкета. Кстати, дед никогда положительно не отзывался о Хрущеве, - заявил Олег Чернаков.19 ноября 1961 года состоялось заседание бюро обкома партии, на котором Константин Андреевич был снят с должности и в 56 лет отправлен на пенсию. Причина отставки не называлась. Однако она была проста - новый первый секретарь обкома КПСС Анатолий Дрыгин расставлял на ключевые посты своих людей.- Пенсию деду выдали хорошую - 140 рублей. Он сильно переживал, что не может больше заниматься любимым делом. Пробовал писать статьи в газету, однако его не печатали. Не приносили удовольствия и кратковременное сотрудничество с журналом «Блокнот агитатора», и работа в издательстве «Статистика». Скончался Константин Андреевич в 1977 году. На его поминки пришли немало сотрудников «Красного Севера», - завершил свой рассказ Олег Чернаков.

Завтра я поеду туда обязательно… (из военного дневника Константина Чернакова)

Предлагаем вашему вниманию отрывки из военного дневника Константина Чернакова. Журналист делал свои записи в сентябре 1944 года, когда Красная Армия без боев продвигалась по Румынии и Болгарии. Описание мирной жизни зарубежья, еще недавно находившегося в состоянии войны с СССР, делает этот документ весьма ценным историческим источником.
«1.9.44. До шести часов осталось 20 м. Быстро связываю свою постель (одеяло, походную подушку), увертываю ее в плащ-палатку. Закручиваю в который раз жестким телефонным проводом и на машину. От этого провода, завязывания и развязывания каждый день узла задралась у ногтей кожа.
Наскоро завтракаю и в поход на Румынию. Мне дали маленький трофейный «Мерседес». 
Протолкались в селе Барито до 8 часов. Взглянуть и обозреть его было уже нельзя. Над ним висели тучи пыли. Вереницы машин шли и за собой поднимали землю. Зеленая фуражка стала белой. Гимнастерка - как у мельника.
Тронулись. Трудно ехать. Не видно впереди, не видно сбоку. Все пыль. На зубах трещит. Дыхнуть нечем. Пыль забила нос и горло. Особенно достается бедным пассажирам «Мерседеса». В машине ни одного стекла. Сидит она низко и каждая волна пыли обгоняющей или обгоняемой нами машины ложится прямо в нашу машинку. Через 5 км мордочка похожа на черта. Вот где подходит определение войны, данное Анри Барбюсом. Действительно, кто не был на войне, не видел и никогда не увидит столько грязи. А человек, не видевший и не переживший грязи, не видел войны.
Проскочили последнее советское село. В тумане пыли его нельзя разглядеть. Проехали много сел, хороших, больших, маленьких и плохих, но так внимательно никогда не смотрели на дома, как сейчас. Кругом пыль, и сквозь пыль хочется увидеть каждую хату, запечатлеть, запомнить облик советского села. Сердце чуяло, что здесь, на этой пыльной улице, - конец нашей родины. Впереди - неизвестное, чужое.
Дунай. Большая многоводная, красивая река. Голую водную гладь режут катера. У берегов урчат моторы десантных барж. На берегу - море машин. Все ждут очереди на переправу. Не без скандала протискиваемся вперед. Таков закон военных дорог. Не поругаешься - не проедешь, не обманешь - не переплывешь за реку… Ловкость и находчивость - святое дело на войне.
Подошла баржа. На ней - советский флаг. Обслуживают ее румыны. Бойцы поглядывают на них недружелюбно и не разговаривают. На первой же барже со своей машиной я отчалил на тот, неведомый мне доселе берег. Тоже скопище машин, укрытых под густой сенью старых ив. Одни поджидают отставших, другие ремонтируют. Между машин тихо, неуверенно ходят румыны. Несмело, без слова предлагают купить у них продукты. Сразу же сказывается уклад менового хозяйства. Деньги не в почете. Не берут ни советского рубля, ни румынской леи. Просят вещи. Обносились, оборвались. Это видно по штанам, юбкам, «разрисованным» десятками заплат.
Сидим в машине. Прохладно в тени, и нет пыли. Красота. У моего спутника оказалась трофейная рубаха. Он выволок ее из мешка и продал за курицу и десяток яиц. По здешним ценам запросил он страшно дорого. Но это мы узнали после, когда купили за 5 рублей гуся и за рубль десяток яиц.
…Жара и пыль все-таки взяли свое, и я залез в Дунай. Прекрасно искупался.
Поехали. Первый город - Искамчи (не разборчиво). Красивый, культурно сделанный. На улицах полицейские. Приветствуют нас. Клонят спину перед победителями. В красоту города верить не хотелось. Это витрина. Известный прием - приграничное всегда одевать в праздничный наряд. Так было и в Финляндии. Снаружи красиво, а внутри гниль, нищета.
Горы. Машины идут тяжело. Пыль снова сопровождает нас. На пути села. Бедные. Теперь понятно, почему румынские бояре тянулись в Бессарабию и Одессу. Ясно, зачем им нужна была Транснистрия. Земля здесь плохая, бедная, а у нас жирная, богатая черноземом.
Позади 36 километров. Темно. В деревне Майдан ночуем. На ходу делаем газету. Румын просит закурить. Оказывается, здесь такой закон - крестьянину на свои земли запрещено сеять табак. Закон монополиста. Здесь мы увидели и бедняка, и богатея.
Еще одна деталь. Во всех хатах в окнах решетки. Самые настоящие, железные, как в тюрьме. Оказывается, румыны настолько «честный» народ, что боятся друг друга. Одним словом, воровства больше, чем где-либо.
2.9.44. Забрав полтиража газет, я снова поехал на легковушке… Впереди 80 километров. Без происшествий они не прошли. Тоже пыль, та же жара и духота. Не доезжая до места 30 км, спустили два баллона. Запасных нет. Авария случилась в открытой степи. Негде укрывать от зноя. Сняли колеса и поехали на дисках. Откатили так 8 км. 
Вечером Касимча. На квартире попал смышленый хозяин. С его помощью начинаю изучать румынский язык. Узнал много слов. Пожить бы с ним две недели, определенно бы стал разговаривать. Но я прожил здесь только одну ночь.
3.9.44. Путь вперед на юг. Наши войска заняли Констанцу… 
В поле сломалась одна машина. К нам подошел чабан. Бывший белогвардеец сейчас - батрак. Ходит за отарой овец. Хозяин платит ему 100 000 лей. На наши рубли это тысяча рублей в год. Причем за каждую потерянную овцу чабан платит штраф 8000 лей (80 рублей). Охотно болтавший до этого батрак вдруг примолк и быстро побежал к стаду. Он заметил толстую степенно идущую тушу. То шел к стаду хозяин. Конечно, чабану попало. И ничуть не жалко. Белогвардейская сволочь.
Ночь застала нас в пути. Трудно ехать в темноте по незнакомым, к тому же чужим местам. Вспомнил свою передовую в сегодняшнем номере о бдительности. Собралась наша колонна и решили заночевать. Благо, завтра понедельник, который нас не обязывает давать читателю газету.
В селе нашли примаря. Наш доморощенный переводчик объяснил ему наши требования. Примарь понял нас. Отвел до дома. Выставили охрану. Офицерство приглашено на ужин и на ночлег к примарю и секретарю. По-нашему это председатель и секретарь сельсовета. Я пошел к секретарю. Провел он нас в кухню. Принес воды, мыло, мы с удовольствием помылись. Стол. Хорошо живет, сукин сын. Сам не работает, а земли 30 га плюс взятки в примарии.
Ночевали в особняке. На двоих он предложил нам широкую чистую кровать. Принес тазик воды. Предложил вымыть ноги. Вот она, вторая сторона медали. Чиновник. У него все есть. Он богач и ноги моет перед сном, а у бедняка и ж… вывалилась.
4.9.44. Подъем в 5 часов. Помылись и снова в путь. На пути попал городок Джамклия. Не похож он на наш город. Маленькие лавчонки-универмаги. Тут и керосин, и соль - все рядом. Товары свалены в кучу, без всякого вкусу.
К вечеру добрались до Адамкинси. Остановились не в нем, а не доезжая 5 км, в деревне. Мне попала квартира у портнихи. Мне отвели маленькую комнату с одним окном и решеткой. Таков здесь закон. Решетку заготовляют раньше, чем начнут строить дом. Хозяйка любезно предложила кровать. Спросила, не мешает ли ее барахло. Сундук и три чемодана унесла. Видимо, более ценное есть. Ворье они сами и боятся, как бы их не обокрали. Завтра они поймут, что такое русский человек.
Выяснилась интересная делать: 16-летняя девушка уже имеет ребенка. Вышла замуж в 15 лет. Оказывается, такой закон.
В этой деревне живем 5, 6, 7 и 8 сентября… За эти дни я написал «Стремительность - основа успеха», передовую «Победа мужества и выносливости», «Права и обязанности часового».
Здесь мы получили известие о том, что финны склонили свою глупую голову и приняли условия перемирия.
6.9.44. Напечатали ноту болгарам. Скоро пойдем к славянам. Срочно готовим наступательный номер. Румыны разносят вести, что болгары не будут воевать.
8.9.44. Сегодня получен приказ. Переходим еще одну границу. Даешь вперед. Конец болгарскому двурушничеству.
«За нашу родину, за великого Сталина! Стремительно - вперед!» Под такой шапкой сегодня выпустили газету. Я написал «Быстрота и внезапность удара», «Преследовать врага по пятам».
Отпечатав газету, поехали к границе. В пути узнали, что болгары не воюют. К нашим часовым пришел их полковник и заявил - стрелять не будем. На границе болгарские пограничники выкинули красный флаг.
Важно, что наши бойцы не верят этим вещам. Они никого не бьют, а спокойно разоружают и берут в плен.
Остановились в Бунясах. Темно. С трудом нашел оперативный. Но меня здесь ничем не обрадовали. Войны нет - в газету из района боев давать нечего.
9.9.44. В шапке [газеты] сообщили, что наши войска пересекли румыно-болгарскую [границу], а мы пока еще сидим на румынской земле. Завтра тронемся и мы. Придется спать еще ночь у бедного румына. Сегодня он принес мне винограда, арбуз и угощал. Что ему придумалось - притащить брынзы. Избавил бы. Как я ее не люблю и вынужден отказываться, хотя это и не по их обычаям…
Большой угол, как у нас в России называют передний угол в комнате, у румын чист. Не занят ничем. Иконы они размещают около кровати, около окна, но только не в углу. Наряд - все домашнее, домотканое. Летом ходят в овечьей меховой шапке и шерстяном, грубом сарафане. Продукты, над чем трудится румынский земледелец, дешевы. Сегодня наша столовая купила двух баранов за 40 рублей.
Сегодня у меня передовая о разведчиках. На второй странице Информбюро Наркоминдела СССР. Вскрывается преступная внешняя политика болгар.
10.9.44. Сегодня в путь на Болгарию. Маршрут избрали по берегу Дуная. К 14 часам достигли Остора, города на Дунае. Последний румынский населенный пункт. На улицах много чисто одетых, опрятных людей. Оказывается, здесь больше болгар, чем румын. По этому городу уже можно судить о Европе. Он совсем не похож на остальную Румынию.
Дальше Селистра. Это исконно болгарский город, насильно отнятый румынами при версальском деле. Какая большая разница. Там домотканина, а здесь широкие разглаженные брюки, как [у] наших москвичей. Болгария видна по первому же объявлению. В страну вступают военные страны, объявившие ей войну, а болгары играют в футбол. Приглашают афиши на стадион.
Народ приветливо встречает нас… Все чаще и чаще слышим слово «братушки».
Болгария видна и в дорогах. Прекрасные, одетые камнем шоссе. Нет таких дорог ни в России, ни в Румынии. Болгарские дорожники куда умнее наших. Наши навозят булыжника и целые камни бухают на дорогу. Едешь, так только зубы дрожат. Болгар не таков. Он более нежен. Он не бросает целиком булыжнину, а дробит, просеет ее, а затем засыпает дорогу. Не нужны такие дефицитные кадры, как мостовщики, дорога делается быстрее и получается через год-два как бетонированная. Учиться, выходит, надо и у такой маленькой страны.
Проехали Алфатор, Топал. Все эти пункты есть в сводке Информбюро. Везде добродушный прием. Болгары высказывают чувство дружбы русскому народу. Поражает, что все - и старые и молодые - помнят 1877 год, когда русская армия освободила Болгарию от турок.
«Второй раз вы спасайте нас», - сказал мне один мужчина в Топале.
11.9.44. Шумен. Областной город. Трудно понять обстановку. Везде кричат, всюду огромные толпы народу. С оружием ходят мужики, девчонки. Не знаем еще существа, но чувствуется революция. На зданиях висят наши и трехцветные болгарские флаги. Едем по городу, и каждой нашей машине кричат «Ура!».
Мне отвели квартиру (комнату) в квартире торговца, в данное время господина подпоручика. Не привычно слышать [в свой адрес] «господин майор». Но что делать, надо привыкать. Среда. Важно другое - не терять голову, не раствориться в этой среде, вернуться на Родину достойным гражданином и воином советской страны. Это значит, не надо увлекаться этими внешними прелестями, дешевизной приемов, держаться подальше от вина и прочих соблазнов.Вечер. Впервые за долгие годы ложусь спасть в кровать, настоящую постель. Это ведь тоже может быть соблазном, разлагающим солдатские чувства. Привыкнешь в ней нежиться… Незаметно появится лень... Упаси бог. Лучше бы жесткое украинское рядно, только бы без блох и вшей. А покормили мы их там изрядно.
12.9.44. Купил болгарскую газету. Можно, оказывается, ее читать и понимать. Теперь ясно, что означают все эти манифестации. В городе народная революция - создан отечественный фронт. Распущена полиция. Вместо нее создана народная милиция. В городе две власти - Кмет и комитет отечественного фронта.Вечером появился господин подпоручик Бовчаров. Пригласил в гости. Принял приглашение. Состоялось угощение. Сидели вокруг будуарного столика. На подносе подали рюмки (с наперсток) с вишневкой и все. Выпили, и на этом пир закончился.
13.9.44. Сегодня вышел материал «Будь образцом дисциплины и вне части». Моя прогулка по городу натолкнула на мысль дать этот материал, а следом за ним напечатать еще серию материалов «О поведении воина». Не пригоден наш народ к загранице. Здесь лоск, мишура, а у нас простота, которая порой выдает нас, показывает нас на низком уровне. Это сейчас нам невыгодно, тем более что мы ничуть не ниже, а выше уровня болгарского офицера и солдата. Каблучками они щелкают здорово. Ходят красиво, стройно. Но в голове-то пустота. У нас в голове неизмеримо больше. Уровень выше. А щелкать каблуками не умеем. Идем неровно, нестройно.
14.9.44. Сегодня напечатали итоги Ясско-кишиневской операции. Высокая оценка дана нашим делам в Молдавии. Приятно знать, что в этом и твой, хотя и маленький, но камушек есть.
15.9.44. Опубликовали условия перемирия с Румынией. Документ хороший. Но все-таки 300 миллионов долларов мало. Надо было больше, заставить возместить убытки каждому советскому человеку.
21.9.44. Напечатали соглашение о перемирии с Финляндией. Нет пока изменений. А кажется, мало с них взяли. Надо было обобрать, как кошку, чтобы больше никогда не вздумали. Хотя они и теперь вряд ли решатся еще раз. Мне кажется, что предложения будут более жестче, чем 300 миллионов.
22.9.44. Жить нас поместили к майору болгарской армии в отставке. Сукин сын, имеет четыре награды. Воевал против нас в 1914 году. А сейчас, старая лиса, лебезит. Любезно приветствует. Устроился, гадина, неплохо. Пузо выросло не зря. 30 га земли. Обрабатывают люди виноградник. Живем второй день, а хоть бы кисть винограда предложил.Подготовил «Советы бойцу» - как передвигаться по пересеченной местности. Завтра их дадим.
24.9.44. Едем дальше. В 13.00 были в Русе. Красивый, чистый город. Прекрасна площадь в центре князя Александра. Жаль, что только приходится проезжать мимо такого красивого города и не быть в нем хотя бы сутки. В 17 часов проскочили Бялу. Небольшой город, но для нас русских имеет большой интерес. Здесь прекрасный музей русского оружия.Было уже темно, когда мы добрались до Плевен. Также областной город. Но не то, что Руса. Менее благоустроен. Грязно. Здесь ночуем.
25.9.44. Подъем и снова по машинам. Спешим к границам Югославии… 
27.9.44. Рано утром собираемся уходить. Хозяйка протестует. Надо позавтракать. Хозяин бегает с бутылкой ракей (вино). На пороге закусываем. Около машин полно народу. Это собрались болгары проводить нас в добрый путь. «Довижданья», - кричат они нам вслед.Лом. Город на Дунае на севере Болгарии. За рекой снова видим Румынию - вчерашнего нашего врага. Злая, проклятая страна. Ворье, звери там живут. И как это цыганская страна вбилась клином в славянские государства и издает тут смрад?…Городок, как и все болгарские деревни, с одной центральной улицей. Здесь собрано все. Торгуют бойко. Только ничего своего нет. Что будут делать торговцы, когда продадут немецкие карандаши? Своих у них нет. Придется просить у нас. Вот страна. Ничего своего. Все привозное. Полная зависимость. Рельсы чужие, пароходы, подвозы все чужое.
29.9.44. Тронулись дальше, на север. Ехали вдоль Дуная на Витин - последний болгарский город. Там будет Югославия.В пути заглохла машина. Спрашивает старика:- Какое село?- Гурково, - отвечает старик. - По имени русского генерала Гуркова называется. Он брал это село и выгонял турков.Старик пригласил выпить стакан вина. Хорошее виноградное вино.Видин - порт на Дунае… Интересная мне досталась в Видине квартира - у обладателя ресторана. Кормит он главным образом студентов. Хороший, добрый болгар. Видно, что он все-таки не богат. 25 лет дочке и не может ей найти жениха. Сам работает за официанта и буфетчика, жена - за повара. Готовит она здорово. Наемная только одна работница на кухне.
30.9.44. Переезд подальше от порта. Сегодня я начал [писать про] войну в газету. Появилась первая боевая корреспонденция. Воюем на территории Югославии. Взяли первый город Негошин. Завтра я поеду туда обязательно…