Подрастает внук - полный тезка деда Александра
894
Жители нашего села - участники Великой Отечественной войны - остались теперь только в памяти родных и земляков. У многих из них были интересные военные судьбы, о которых я рассказывала читателям районной газеты. А вот о своем отце я ни разу не писала.
Жители нашего села - участники Великой Отечественной войны - остались теперь только в памяти родных и земляков. У многих из них были интересные военные судьбы, о которых я рассказывала читателям районной газеты. А вот о своем отце я ни разу не писала.
Наверно, была молодая и считала, что не о чем рассказывать. Героических подвигов в боях отец не совершал, высокими наградами Родины не отмечен, Берлин не брал. Всплывают в памяти отдельные картинки. Берет в руки папа балалайку и что-то тренькает на ней. А то вдруг затянет протяжную песню на незнакомом мне языке: «Тють-тени-и-и, тють тель му-у-у…» Наверно, это было связано с войной.
Теперь, в зрелом возрасте, я рассуждаю уже по-другому. Неприметных людей, каждодневно исполняющих свой гражданский долг перед Отечеством, было куда больше. К ним-то я и причисляю своего отца, Александра Петровича Кузнецова. Жаль, что уже ни о чем не расспросишь его. Многие годы после войны тема плена была закрыта, и у нас в семье мало о том говорили.
Война для разных людей была разной. Кто-то был на передовой, в окопах, под пулями. Был тыл, который работал для фронта. Были партизаны. Но были еще и концлагеря. В одном из них и оказался мой отец. Мама говорила, что лагерь был на территории Финляндии. Отец скупо делился воспоминаниями о времени, проведенном за колючей проволокой. Но кое-что мне все-таки удалось запомнить уже из маминых рассказов.
Закончив семилетку в Бубровской школе (сам он уроженец деревни Чирок), Александр продолжил постигать науку в Петрозаводске, в ФЗО. С большим интересом он обучался мастерству изготовления струнных музыкальных инструментов.
А тут Великая Отечественная. Никто не думал, что она будет такой страшной и продолжительной. 18-летнего Александра призвали в действующую армию, а потом он не по своей воле стал пленником одного из немецких лагерей. Отец вспоминал, что в отличие от других пленных на помойку он не ходил и остатки пищи не собирал. Просто голодал. Когда папа бывал под хмельком и начинал говорить про плен, мама в сердцах, но незлобно бросала ему в лицо: «Не было толку, так нечего было убегать». А он бежал! Непокорный, он всячески сопротивлялся фашистскому режиму. Но каждый раз Александра постигала неудача.
Однажды отец убежал и спрятался в хлеву в одной из деревень. Но его нашли по следам - после дождя трава была мокрая.
Трижды отец совершал побег из лагеря! За каждую попытку побега получал 25 ударов розгами. Было это так. По приказу беглец ложился на скамейку. Спину покрывали мокрой мешковиной для того, чтобы от розги не рвалась кожа на теле. Сначала он чувствовал боль, а потом терял сознание.
В конце войны Александр вернулся в родные края. Его назначили охранником шлюза № 33 в селе Мегра. Здесь он и познакомился с моей будущей мамой Евстолией. Она к тому времени уже овдовела - в 1942 году на войне погиб муж Николай. На руках остались две маленькие дочурки, которых Александр полюбил всей душой. Позднее в семье Кузнецовых родились еще четверо детей, в том числе и я.
Годы войны не прошли бесследно для здоровья отца - болела спина и ноги. Часто летом ходил в валенках. Он ушел из жизни в 50 лет.
Портрет отца по-прежнему висит на стене в родительском доме. Внуки знают, какой у них был мастеровой дед. На стуле, изготовленном его руками, наперебой хочется посидеть малышне, и взрослым - тоже.
В Череповце подрастает внук, полный тезка деда - Кузнецов Александр Петрович. Жизнь продолжается!
Тамара КАНЦЫРЕВА, село Маэкса, Белозерский район
Комментарии (0)