Как простая медичка Груша превратила проблемный день в незабываемый
894
Доподлинно не знаю, Груша - это имя или прозвище, которым наделили детдомовцы свою медичку. По крайней мере, облик маленькой, полненькой, обаятельной молодой женщины полностью соответствовал тому, как ее все называли.
Как-то в одном своем письме в «Красный Север» я упомянул, что за год пребывания в Первомайском детском доме, располагавшемся в Заоникиевском монастыре, мне привили многие цивильные привычки. Так вот, касательно здоровья и гигиены заслуга принадлежит только Груше. В этих вопросах у нее не было мелочей. С ненавязчивыми советами и требованиями она доходила, казалось, до каждого сорванца. Подскажет, как чистить зубы, укорит за небрежную одежду или плохо вымытые перед едой руки.
Не без Грушиного влияния блистали чистотой и порядком спальные комнаты, столовая и другие помещения. А баня! Об этом разговор отдельный. Детдом обзавелся своей дизельной электростанцией, но не додумались, а возможно, сочли излишеством, оснастить баню насосом. В результате в банный день вереница взрослых и детей носила ведрами воду из пруда, а на 120 человек ее нужно было немало. Потому при помывке вода была строго по выдаче - полторы шайки или таза на голову. Следила за расходованием воды и порядком, как у Михаила Зощенко, чтобы никто «мылом не подавился или кипятком не ошпарился», бесцеремонно командовавшая тетка из обслуги. Нашей же задачей было как можно быстрее вымыться и выскочить в предбанник, чтобы успеть получить у кастелянши приличное белье, иначе достанутся латаные-перелатаные выцветшие обноски. В особенности было досадным получить шаровары без резинок. Именно шаровары, поскольку брюки нам почему-то не полагались. Хотя резинки эти использовались нами же для рогаток, пульки для которых изготовляли из оставшейся после ликвидации учреждения НКВД колючей проволоки, в изобилии валявшейся по периметру монастырской ограды.
Но все планы по предбаннику могла пресечь стоящая в дверях Груша. Она решительно останавливала бодрый бег, рукой проводила по голове, по груди, животу, спине. И если где-то тело не заскрипело под ее пальцами, легким толчком безапелляционно поворачивала назад. И тут все! Не только рушилась возможность получения приличной смены белья, но приходилось еще и объясняться с теткой у бочки по поводу своей водорасточительности. Так эти приемы контроля чистоты и закрепились на всю жизнь.
Детдомовец не избалован вниманием к своей персоне. Разве что им заинтересуются по поводу недопустимого с точки зрения взрослых поступка. Да и нельзя быть любимчиком - заклюют лишенные такого же внимания сверстники. Но вот однажды вниманием и заботой Груши я был окружен целый день. А поводом послужила наша увлеченность лошадьми. С одобрения конюха дяди Васи, пользовавшегося у нас авторитетом не ниже директора, мы, несколько мальчишек, ухаживали и лелеяли лошадей так, что они выглядели не хуже гвардейских гусарских коней. Естественно, возникло желание освоить верховую езду. Гусару-то проще - он в седле. А попробуй-ка без седла при галопе удержаться на широкой, гладкой лошадиной спине, когда тебя бросает от крупа к холке и обратно, ты судорожно сжимаешь голыми пятками лошадиные бока, и все равно не удается стабилизировать свое положение!
И вот как-то во время выпаса подальше от посторонних глаз, в мелколесье близ монастыря, мы и продолжили эти занятия. Оказавшийся подо мной мерин с весьма флегматичным характером вдруг проявил удивительную резвость. Затаив дыхание, я уже радовался стремительному аллюру, но тут конь резко затормозил перед каким-то неожиданным препятствием, а я, не успев попрочнее схватиться за гриву, по инерции через лошадиную голову приземлился так, что получил вывих кисти и перелом лучевой кости левой руки. Груша наложила шину, а ранним утром следующего дня пригородным поездом отправились мы с ней в Вологду. С утра в горбольнице руку мне загипсовали. Боль сразу же прекратилась, настроение поднялось.
До вечернего пригородного поезда оставался целый день, и, надо отдать должное Груше, это время для меня она использовала с толком и интересом. У пристани я увидел белый пароход, не ведая еще, что вся моя трудовая жизнь будет связана с судоходством; посмотрели фильм в кинотеатре имени Горького, ныне уже не существующем, побывали на аттракционах в парке ВРЗ, пообедали в ресторане «Якорь». Зная о моем увлечении рисованием, Груша приобрела цветные карандаши и акварельные краски. Все это происходило при теплом общении, которого так не хватает в приютской среде, и день, начавшийся с проблем, оказался праздничным и незабываемым.
Через две недели Груша сняла гипс, еще раз пожурила меня за оплошность, и больше мы так близко не общались.
Прошли годы, и нет-нет, да вспомнится добрая, милая наша детдомовская медичка по имени (а может, по прозвищу) Груша. Возможно, в деревнях Дубровское, Обухово и Лучниково, которые находятся близ бывшего монастыря, проживала Груша в довоенные годы и еще кто-то помнит о ней? Интересно бы узнать ее судьбу.
Комментарии (0)