Финской разведке на Вологодчине разгуляться не дали
1823
Не только с немецкими, но и с финскими диверсантами пришлось столкнуться во время Великой Отечественной войны вологодским чекистам. Прошедшие специальную подготовку финские разведчики оказались умелым и серьезным противником.
Не только с немецкими, но и с финскими диверсантами пришлось столкнуться во время Великой Отечественной войны вологодским чекистам. Прошедшие специальную подготовку финские разведчики оказались умелым и серьезным противником.Причин, по которым летом 1941 года финская армия выступила на стороне фашистской Германии, было несколько. Это и желание взять реванш за проигранную советско-финскую войну 1940 года, и страх повторить судьбу оккупированной гитлеровцами страны-соседки - Норвегии, и деятельность профашистски настроенных националистических организаций в Хельсинки и в приграничных с Советским Союзом районах. На Оштинском рубеже - единственном участке вологодской земли, где велись непосредственные боевые действия, - советским воинам пришлось без малого три года противостоять именно финским пехотным частям. Да и у базировавшейся в Вытегре Онежской военной флотилии главным противником стали финские катера и самолеты.
К осени 1941 года, захватив Карелию и значительную часть Ленинградской области, союзники по антисоветской коалиции стали вести пусть и скоординированную, но все-таки во многом самостоятельную разведывательно-диверсионную работу. Немецкие школы по подготовке агентов, переправлявшихся затем в Вологодскую область, располагались в эстонских Валге и Вано-Нурси, а вот финны готовили своих разведчиков и диверсантов, как правило, в Петрозаводске. Хотя контингент для таких школ поначалу был одним и тем же - где уговорами, а где под страхом расстрела враг вербовал содержавшихся в лагерях советских военнопленных.
Помимо Вытегорского района наибольший интерес для финнов представляли территории с железными дорогами. Поэтому «ареал» десантирования финских разведгрупп был достаточно широк - от Вожеги и окрестностей Вологды до современных Шекснинского и Бабаевского районов. Другое дело, что своеобразный КПД первых финских разведгрупп был невелик. Уже к весне 1942 года вологодские чекисты совместно с бойцами истребительных батальонов и группами содействия из числа сельских жителей выстроили прочную, а главное, эффективную систему противодействия вражеской агентуре, которая к тому же зачастую использовала заброску в наш тыл как единственную возможность тут же явиться с повинной или дезертировать.
Печать выдала шпиона
В частности, в ночь на 8 июля 1942 года рядом с Чебсарой был выброшен с парашютом уроженец этих мест некто Сергеев (здесь и далее все фамилии изменены), ранее прошедший трехмесячную подготовку в финской разведшколе в Петрозаводске. Дождавшись утра, он сам пришел в Чебсарский отдел НКВД и заявил о своем задании.
Через несколько дней финский самолет сбросил над Сокольским районом двух других агентов, снабдив их взрывчаткой. Но один из горе-диверсантов так переволновался при прыжке, что забыл вовремя дернуть кольцо парашюта и разбился. Другой, сразу же на месте приземления выкинув пистолет, бинокль и карту (их затем два дня искали местные «истребки»), тут же отправился сдаваться.
Совсем по-другому сложилась судьба другой группы разведчиков - бывших военнопленных Астахова и Серова, десантировавшихся 15 августа 1942 года в районе станции Дикая, под Вологдой. Закопав оружие, они разошлись в разные стороны. Через три дня, при проверке документов, Серова задержали на подходе к Белозерску. Еще через сутки на станции Бабаево арестовали и Астахова (путешествуя в товарных вагонах, он прятался в наваленной на пол соломе, а «погорел», пытаясь получить паек по фальшивому продаттестату - бдительный проверяющий обратил внимание на слегка смазанную печать).
Дольше же всех из числа финских агентов вологодским чекистам пришлось искать некоего Петрова. Тот входил в состав разведывательной группы, десантировавшейся в Ярославской области. Все агенты тут же решили дезертировать и разбежались. Через два месяца одного из них задержали в Башкирии. На допросах тот вспомнил, что напарник как-то назвал ему довоенное место жительства - Никольский район Вологодской области. Выехавшим туда оперативникам в местном военкомате подтвердили, что схожий по приметам гражданин действительно какое-то время состоял у них на учете, предъявив справку о ранении, но затем был повторно призван в армию и попал в запасной батальон. Еще без малого три месяца Петрова искали практически по всему Северо-Западу и, наконец, нашли в Архангельске, где несос-тоявшийся финский агент каким-то образом сумел стать начальником учебной части краткосрочных курсов по подготовке младшего комсостава «Выстрел». Петрова, естественно, арестовали, а его непосредственного начальника «за утрату бдительности» понизили в звании и отправили на фронт.
А в лесу их ждала засада…
Между тем к весне 1943-го, окончательно осознав, что от агентов из числа завербованных советских военнопленных никакой отдачи нет - они или сразу же сдаются, или попадают в расставленные чекистами «сети», - финны решили сменить тактику. Костяк разведывательно-диверсионных отрядов они стали формировать из своих же опытных бойцов.
Изменился и способ доставки диверсантов на Вологодчину. Финны почти полностью отказались от парашютного десантирования, предпочитая переправлять хорошо экипированные группы через линию фронта пешком, или на лошадях лесными тропами, или на гидросамолетах. Одна из таких групп, сформированная из кадровых финских солдат, с детства приученных быстро передвигаться по лесисто-болотистой местности, летом 1943 года наделала большого шороха в Вытегорском районе. Оказавшись в малонаселенной местности, переодетые в красноармейскую форму финны сумели совершить многокилометровый рейд по советским тылам, застрелив нескольких бойцов, включая представителя череповецкой военной комендатуры. А затем, уже обложенные со всех сторон отрядами преследования, пусть и с потерями (при первой неудачной попытке эвакуации финны потеряли свой гидросамолет и весь его экипаж), смогли-таки вырваться к своим.
Кстати, это был первый и единственный за все время войны случай, когда выявленная группа вражеских разведчиков-диверсантов сумела покинуть пределы Вологодчины.
Ободренные относительным успехом, финны стали готовить для заброски в наш тыл два больших лыжных отряда, которые предполагалось задействовать в декабре 1943-го. Один из них должен был попасть на Вологодчину через линию фронта южнее Ошты, другой - по льду замерзшего озера.
Но чекисты по своим каналам заблаговременно раскрыли планы врага. Первый из лыжных отрядов попал прямиком на устроенную в лесу пулеметную засаду. По месту боевого развертывания второго нанесли удар базировавшиеся под Вытегрой штурмовики и бомбардировщики. После чего, вплоть до июня 1944 года, когда фронт под Оштой окончательно покатился на запад, активных диверсионных действий финны уже не предпринимали.
«Упитанные как поросята...»Отметим, что финские спецслужбы пытались вести на Вологодчине не только диверсионную, но и идеологически подрывную работу. Часть прошедших подготовку в петрозаводской разведшколе агентов-военнопленных направлялись на передовую, где посредством громкоговорителей должны были склонять советских солдат к дезертирству и плену. Но поскольку к весне 1944 года исход войны уже не вызывал сомнений, на такую пропаганду никто не поддавался, зато сами «агитаторы» при любой возможности старались перебежать через нейтральную полосу и сдавались в плен. Единичные же к тому времени случаи пораженческих разговоров в тылу своевременно выявлялись и пресекались. В рассекреченных архивах областного УФСБ есть спецсообщение за январь 1944 года о вернувшемся с фронта по причине контузии рядовом Меходько. Собравшимся встречать «героя» колхозникам подвыпивший солдат заявил, что «на фронте сплошная неразбериха, свои постоянно бьют по своим. Был случай, когда «катюши» разгромили целый полк новобранцев. И вообще, наши бойцы голодные и тощие как щенки, а немецкие и финские, наоборот, упитанные как поросята».При детальном разбирательстве выяснилось, что Меходько не просто пораженец, а настоящий засланный казачок - в 1942-м он на один день оказался в финском плену, где сразу же дал подписку о сотрудничестве.Кстати, вопреки распространенным слухам о расстрелах подобных людей без суда и следствия (что на самом деле происходило только в единичных случаях в Москве, да и то лишь в самое страшное для страны время - 1941-1942 годы), «финский шпион» Меходько был приговорен к пяти годам лагерей, а впоследствии даже амнистирован за систематическое перевыполнение норм на лесозаготовках.В целом же, анализируя события военных лет, следует признать, что финской агентуре, как и немецкой, разгуляться в нашей области не дали. В смертельном противостоянии спецслужб вологодские чекисты, что называется, победили своих оппонентов с явным преимуществом.
«Упитанные как поросята...»Отметим, что финские спецслужбы пытались вести на Вологодчине не только диверсионную, но и идеологически подрывную работу. Часть прошедших подготовку в петрозаводской разведшколе агентов-военнопленных направлялись на передовую, где посредством громкоговорителей должны были склонять советских солдат к дезертирству и плену. Но поскольку к весне 1944 года исход войны уже не вызывал сомнений, на такую пропаганду никто не поддавался, зато сами «агитаторы» при любой возможности старались перебежать через нейтральную полосу и сдавались в плен. Единичные же к тому времени случаи пораженческих разговоров в тылу своевременно выявлялись и пресекались. В рассекреченных архивах областного УФСБ есть спецсообщение за январь 1944 года о вернувшемся с фронта по причине контузии рядовом Меходько. Собравшимся встречать «героя» колхозникам подвыпивший солдат заявил, что «на фронте сплошная неразбериха, свои постоянно бьют по своим. Был случай, когда «катюши» разгромили целый полк новобранцев. И вообще, наши бойцы голодные и тощие как щенки, а немецкие и финские, наоборот, упитанные как поросята».При детальном разбирательстве выяснилось, что Меходько не просто пораженец, а настоящий засланный казачок - в 1942-м он на один день оказался в финском плену, где сразу же дал подписку о сотрудничестве.Кстати, вопреки распространенным слухам о расстрелах подобных людей без суда и следствия (что на самом деле происходило только в единичных случаях в Москве, да и то лишь в самое страшное для страны время - 1941-1942 годы), «финский шпион» Меходько был приговорен к пяти годам лагерей, а впоследствии даже амнистирован за систематическое перевыполнение норм на лесозаготовках.В целом же, анализируя события военных лет, следует признать, что финской агентуре, как и немецкой, разгуляться в нашей области не дали. В смертельном противостоянии спецслужб вологодские чекисты, что называется, победили своих оппонентов с явным преимуществом.
Комментарии (0)