Дело было в Подоле
1266
Наш постоянный автор Николай Иванович Дранишников в свое время работал в органах внутренних дел Вологодской области. Сейчас живет в городе Костерево на Владимирщине, но через нашу газету поддерживает связь с нашей областью. Мы публикуем очередное его письмо.
В 1982 году я служил старшим следователем Усть-Кубинского РОВД Вологодской области. Утром 27 мая в милицию поступает телефонное сообщение о том, что в деревне Подол Богородского сельсовета накануне вечером сгорел дом престарелой гражданки Новоселкиной (здесь и далее фамилии изменены), которая погибла. Поджог, вероятно, был умышленным, подозрение - на ранее судимого гражданина Десяткина. Но почему в милицию позвонили только на следующий день?
Деревня Подол даже для центральной усадьбы Богородского сельсовета - глушь. Выезжаем туда на двух машинах, вооруженные, в том числе - прокурор района (в те годы на подобные ЧП мы выезжали все, независимо от служб). Доезжаем до болотины в лесу. Все - для машин тупик. Идем. Жарища. Черемуха цветет. Догоняет спецгруппа из Вологодского УВД со служебной собакой. Проходим деревни: Ляпшаки, Вичаги, Малаховская, Конь-Гора… И вот, пониже и левее - наш Подол.
Деревню окружает изгородь. Дома громадные, есть и двухэтажные, но, увы, пустые. Всего три дома жилых. Жители - пенсионеры. Пепелище дома Новоселкиной. Вокруг - старухи. Мы откапываем останки погибшей. Неподалеку находим рюкзак со всяким мужским барахлом. А возле соседнего дома престарелых супругов Шириковых - топорик у калитки, несколько тетрадей, коробок спичек и нож заводского изготовителя. Стекла в одном окне выбиты, в другом рама выставлена. Хозяин, Шириков, пьяный, кричит:
- Да я вас, милицию, еще с 44-го ненавижу!
Пытаемся доходчиво ему объяснить: мы-то тут причем? Бесполезно. А допрашивать пьяного человека беззаконно, поэтому мы выписываем ему повестку. Впрочем, как и его жене, которая буквально в трансе и ничего толкового сказать не может. Прочесываем местность. Мы с прокурором (я-то с пистолетом, это ладно, а вот прокурора с автоматом на плече вы себе представляете?) идем в Малаховскую, где прописаны Десяткин и его мать.
Самого Десяткина дома нет. Мать говорит, что он еще накануне под вечер куда-то ушел с рюкзаком. Пытаемся выяснить, что из себя ее сыночек представляет. Ответы очень сумбурные: «Что-то у него с головой не в порядке. Как-то отрезал у себя одну штанину на треть. Спрашиваю: зачем? Так, говорит, надо. А то стекло в бане выбил, просто так. Потом сам же и вставил».
Потом - сообщение из Раменья. Якобы там где-то Десяткина видели. Направили туда сотрудников.
Заночевали мы кто где мог. А под утро начальник ГАИ и водитель РОВД задержали Десяткина в деревне Вичаги. Там, в одном из нежилых домов, он закрылся на крючок изнутри. Один из наших по фамилии Антипов был парень резкий («был» - потому что позднее его застрелили в Запани при проведении подобной операции). Он высадил окно, кричит: «Сдавайся!» Десяткин - ни в какую. Антипов выпустил в сторону печи, за которой скрывался предполагаемый преступник, почти всю пистолетную обойму. И Десяткин вышел, раненный. Но не Антиповым - с дробовым ранением.
Невозможно аккуратно, «по полочкам» разложить все в моем повествовании. Скажу лишь, что мы по рации поддерживали связь с УВД и местными властями и наш район был плотно блокирован сотрудниками соседних райотделов милиции. Наши спецгруппы буквально прочесывали окрестные леса и деревни. В общем, все выкладывались полностью.
И менее чем за сутки добились конкретного результата. А дальше - дело следователей, экспертов, суда.
В итоге вышло следующее. Десяткин, 28 лет, ранее дважды судим за тяжкие преступления. В армии, естественно, не служил, никогда не работал. Жил налетами: грабил престарелых, взламывал магазины и уходил в лес. Его в окрестных деревнях, почти полностью пустых, где жили лишь старики да старухи, боялись пуще огня, включая его собственную мать.
Накануне пожара Десяткин сжег дома шесть икон. Собрал рюкзак и пришел в деревню Подол к Ширикову. Требовал, стоя на улице, деньги. Шириков послал его куда подальше. Десяткин психанул (ведь «тонкая, девственная натура»). Прибежал к дому Новоселкиной. Закрыто. Выставил раму в окне. Залез. Ударил ножом Новоселкину. Поджег дом. Побежал к Ширикову. Выбил стекла в одном окне, выставил раму в другом. Шириков всадил ему заряд дроби в правое предплечье. Десяткин бросил все свое имущество и убежал.
При обыске в доме Ширикова нашли охотничье ружье. На следствии Шириков отчетливо все вспомнил: «Вижу, в доме Новоселкиной пламя рыдает и этот... ко мне рвется. А я даже кричать не мог, от страха челюсть свело... Пальнул в него. Он убег... Ружье я в печь...»
За что Шириков ненавидит милицию «с 44-го», даже и не спрашивали. Видимо, было за что. Но нельзя в житейских делах, нередко довольно сложных, запросто так обобщать: «Все вы такие». Категорически заявляю: не все! А вот выродки типа Десяткина были, есть и будут во все времена. Но не на них земля наша держится!
Комментарии (0)