Наш земляк помог доказать вину фашистских пособников
Летом 1943 года в Краснодаре состоялся первый в СССР открытый судебный процесс над пособниками нацистов, обвиняемых в массовых убийствах и истязаниях мирных граждан. Одним из тех, кто готовил для него материалы, был и наш земляк, военный юрист Алексей Власов, тщательно фиксировавший многочисленные преступления нацистов и их приспешников, для которых нет и не может быть срока давности.
Машины-убийцы
Уроженец Великоустюжского уезда Алексей еще в детстве вместе с родителями переехал в Вологду, а оттуда - в Ленинград. Окончил фабрично-заводское училище, трудился слесарем, по комсомольской путевке был направлен на юридический факультет Ленинградского института советского права. Перед войной окончил курсы по переподготовке юрполитсостава и оказался в одной из дивизий Западного военного округа, принявшего на себя основной удар механизированных колонн врага.
Дважды чудом избежал окружения, прошел долгими дорогами войны, а в феврале 1943-го вместе с наступавшими частями Красной армии оказался на Кубани, где все еще продолжались бои. На уже освобожденных территориях повсюду находили места массовых захоронений советских военнопленных и граждан, умерщвленных фашистами самыми разнообразными способами - людей расстреливали, вешали, забивали молотками, травили газами. Вологодский военный юрист был включен в состав особой комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Краснодарском крае.
Поначалу главный упор делался на деятельности зондеркоманд - немецких отрядов особого назначения, выполнявших карательные функции. Самую «грязную работу» в них гитлеровцы поручали своим приспешникам. Они-то и попали затем на скамью подсудимых, но для этого требовалась доказательная база.
Были опрошены сотни свидетелей и внимательно проштудированы акты медэкспертиз и трофейные документы, из которых выходила ужасающая картина. Именно на Кубани фашисты впервые опробовали газенвагены - автомобили-душегубки, числившиеся за зондеркомандой 10-А. Это были крытые грузовики с герметично закрывающейся дверью, прочным, обитым изнутри оцинкованным железом корпусом и дизель-мотором, выхлопная труба которого выходила в зарешеченный пол. В них набивали по 60 - 80 человек, чтобы уже через четверть часа вывезти и сбросить умерщвленных людей в противотанковый ров. Сначала машины-убийцы появлялись на улицах Краснодара лишь по пятницам, но перед бегством гитлеровцев из города стали курсировать ежедневно, а иногда и по несколько раз в день.
На всех душегубках были фальшивые окна, но новость о газенвагенах быстро распространилась по городу. Собранные после облав люди прекрасно знали, что их увозят на смерть, и всячески сопротивлялись посадке. В процесс, которым обычно лично руководили начальник зондеркоманды полковник Кристман или его заместитель, приходилось вмешиваться немецким подручным.
Из показаний обвиняемого Тищенко:
«Однажды в машину потребовалось поместить сразу 70 взрослых и 18 детей от одного года до пяти лет. Сначала мы загнали туда женщин, а потом, как поленья дров, начали бросать и их детей. Если какая из матерей защищала ребенка, ее тут же избивали до полусмерти. Маленький мальчик, когда его втаскивали в машину, укусил одного из нас за руку. Наблюдавший за этим немецкий офицер тут же убил этого мальчика, ударив его прикладом по голове».
По свидетельству врача краснодарской больницы Козельского, в первые же дни оккупации в лечебное учреждение пришел офицер, представившийся «врачом Герцем». Он спросил, сколько больных и кто они. Узнав, что среди медперсонала и пациентов коммунистов нет, ушел, но через несколько дней заявился снова уже с вооруженной охраной. Еще раз на ломаном русском языке спросил: «Коммунисты, комсомольцы и евреи есть?» Вновь удостоверившись, что таковых не имеется, продолжил: «Мне приказано изъять всех больных. Немецкое командование приказало, чтобы больных во время войны не было. Спорить бессмысленно, я приступаю к делу». В машину под истошные крики людей загнали первую партию обреченных. Спустя час машина вернулась снова, за оставшимися.
Всего только в Краснодаре душегубками было уничтожено почти семь тысяч человек. Половину из них составили советские военнопленные, половину - женщины, дети и пациенты больниц.
Закопали живыми
Помимо следственной работы в краевой столице, военные юристы выезжали и в освобожденные районы Кубани, где вскрывались все новые и новые факты гитлеровских злодеяний. Судя по архивным документам, наш земляк был минимум в двух таких командировках.
Одна из них была в станицу Воронежская, где свидетель Останков под протокол показал:
«В январе 1943 года группа немецких конвоиров потребовала от священника Рождественской Богородицкой церкви немедленно освободить здание для размещения там советских военнопленных. Предварительно ограбив храм, немецкие изверги поместили туда до 1 000 человек. В здании церкви, где нет отопительных приборов, полураздетые люди содержались на каменном полу при морозе в минус 20 градусов. Стоны и крики о помощи неслись бесконечно, но никого из местных жителей охрана к церкви не подпускала. От холода, голода и мучений ежедневно умирало 20 - 30 наших пленных, их трупы выбрасывались на улицу. Всего в результате зверского обращения с военнопленными было умерщвлено не менее 940 человек».
Другой выезд был в станицу Ивановскую, рядом с которой, в старом карьере, нашли спешно присыпанные землей отступавшими фашистами тела 25 местных жителей. С помощью земляков их опознали. Старшему было 89 лет, самым младшим (двойняшкам) - два месяца. Взрослые были застрелены в упор, а вот малолетних детей, по заключению медэкспертов, бросили в яму еще живыми - они погибли под землей от удушья.
Еще большую жестокость гитлеровцы и оккупационные полицаи проявили в хуторе Первый Греческий, где на морозе раздели до гола и изощренно замучили 17 пленных. У восьмерых, после того как вскрыли яму с погибшими, оказались отрезаны уши, носы и выколоты глаза. На телах шестерых остались следы от многочисленных ножевых ударов, еще три тела не имели пулевых ран, но сильно обгорели. Вероятно, этих солдат сожгли заживо.
Открытый судебный процесс над пособниками фашистский палачей в Краснодаре проходил в переполненном людьми здании местного кинотеатра. Перед военным трибуналом предстали 11 карателей. Трех осудили на 20 лет каторжных работ, еще восьмерых, принимавших непосредственное участие в массовом истреблении людей, приговорили к смертной казни через повешение.
Через три дня приговор привели в исполнение на главной площади города. Перед бесславным концом на каждого изверга нацепили табличку «Казнен за измену Родине».
Судьба палача
Военный юрист Алексей Власов встретил весть об окончании войны в Восточной Пруссии, ныне это Калининградская область. После демобилизации до середины 70-х жил в Днепропетровске, успев застать новый процесс над пособниками врага в Краснодаре.
В 1943-м большинство офицеров-гестаповцев, как и часть служивших в зондеркомандах предателей, успели покинуть город вместе с отступавшими немецкими частями. Органы госбезопасности и военной прокуратуры искали преступников долгие 20 лет.
В 1963 году в Краснодар доставили еще девятерых бывших членов зондеркоманды 10-А. Все они также были приговорены к смертной казни. А вот их непосредственный начальник - Курт Кристман - в 1945-м сбежал в Аргентину, но быстро вернулся в Западную Германию. Жил в открытую в Мюнхене в шикарном особняке, еще больше разбогател, нанял себе дорогих адвокатов. Именно они помогли «отмазать» его от германского правосудия, когда во время второго краснодарского процесса имя палача Кристмана стало известно всему миру.
Нациста поместили под арест только в 1979 году. Вопреки требованиям советской прокуратуры, немецкие власти отказались депортировать его в СССР. На проходившем в ФРГ судебном процессе было доказано участие Кристмана минимум в 105 совершенных убийствах. Тем удивительнее был приговор - 10 лет тюремного заключения. Но и их он не отсидел. Нацистский преступник провел в комфортной одиночной камере шесть лет, после чего был досрочно освобожден. Еще через полтора года умер дома от старости, немного не дожив до своего 80-летия.
Комментарии (0)