Анархистов выбивали из вологодской гостиницы с артиллерией

Лидер вологодских анархистов, рабочий Сухонского завода Александр Федоров, привлекал в свои ряды новых сторонников как яркими выступлениями на митингах, так и внешней атрибутикой. Помимо черного знамени, российские анархисты скопировали у своих западноевропейских коллег моду на деревянные башмаки (но в отличие от французов или голландцев не надевали их на ноги, а носили их уменьшенные копии в карманах как амулеты) и темных кошек. А так как становление Советской власти на Вологодчине было относительно мирным и растянулось на несколько месяцев, во время которых параллельно работали как старые, так и зарождавшиеся новые госструктуры, то на анархистов до поры до времени не обращали внимания.
Весной 1918-го в Вологде была создана «Северная Федерация анархистов» во главе с Федоровым, издававшая свою газету - «Грядущее» - и облюбовавшая под штаб гостиницу «Пассаж», которая известна большинству вологжан как теперь уже бывшее здание городской поликлиники № 1. Все анархисты были вооружены, вход в гостиницу преграждала небольшая баррикада. 
После того как от горожан участились жалобы как на приставания и домогательства к прохожим, так и на попытки «реквизиций» часов и бумажников, анархистам предъявили ультиматум - сдать оружие. Но они не подчинились. На следующий день гостиницу окружили солдаты 8-го латышского стрелкового полка Вологодского гарнизона. Под угрозой применения артиллерии осаждаемые сдались. В их штабе было изъято два пулемета, дюжина винтовок, 10 ручных бомб и масса патронов. Но почти всех задержанных вскоре отпустили «под честное революционное слово» не причинять вреда Советской власти. 

Сумел уйти тогда от правосудия и Александр Федоров, находившийся в момент «штурма» за пределами гостиницы. Скрывшегося главу федерации анархистов объявили в розыск, но уже осенью заочно амнистировали по случаю первой годовщины революции.
Мягкость наказания во многом объясняется тем, что большинство доморощенных анархистов первой волны было таковыми исключительно по идейным убеждениям, и хоть носили при себе оружие, старались все же не пускать его в ход. Куда как большую опасность для жителей вологодских городов представляли залетные анархические отряды, зачастую напоминавшие обыкновенные банды.
Показательный случай произошел летом 1918 года в Череповецком уезде. Из воспоминаний Павла Павловцева, тогдашнего товарища председателя (заместителя руководителя) Череповецкой ЧК по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, следует, что из Петрограда в Самару 
водным путем пробирался отряд одетых в штатское белых офицеров и примкнувших к ним анархистов. 
В Белозерске они устроили налет на отделение Госбанка и вместе с крупной суммой на пароходе «Меркурий» отправились вниз по Шексне. На одном из старых шлюзов чекисты устроили засаду, но взять бандитов бескровно не получилось. В завязавшейся перестрелке несколько «залетных» было убито, огнестрельные ранения получили и пятеро бойцов губернского спецотряда.
Дерзостью и жестокостью отличалась и воевавшая под черным анархическим флагом банда, действовавшая на границе Вологодского и Пошехонского уездов. Здесь, в лесном краю, из числа дезертиров, бывших офицеров и анархистов с уголовным прошлым сформировалась целая «армия», провозгласившая свою Зеленую республику. Были в этой «армии» и крестьянские отряды самообороны, и укрывавшиеся в лесах обычные преступники с уголовным прошлым, нападавшие на деревни для наживы и убивавшие всех, кто пытался оказать им сопротивление. Ожесточенная борьба с «зелеными» продолжалась больше года. Для их ликвидации даже пришлось задействовать броневики и аэропланы.
Едва не натворил больших бед и отряд анархически настроенных матросов, летом 1919-го следовавший по железной дороге из Буя в Петроград. В воспоминаниях, оставленных ветераном транспортной ЧК Николаем Синицыным, говорится: «Нам сообщили из Буя о том, что в Вологду идет воинский состав с моряками-анархистами, которые на остановках безобразят, захватывают на крупных станциях в продпунктах продовольствие. Просили их обезоружить и награбленные ценности, имущество и продовольствие вернуть. Совместно с губчека губернскими советскими органами были предприняты срочные меры к охране города от возможного налета.
Когда состав прибыл в Вологду, он был остановлен, поставлен против вокзала для техосмотра и смены паровоза. В это время наше начальство пыталось вступить с ними в переговоры для выяснения их незаконных действий в пути следования, но они категорически отказались вести какие-либо переговоры. Вместо этого открыли двери вагонов-теплушек, выставили пулеметы и заявили, что при первой же попытке их разоружения они откроют огонь по станции и городу, а затем пришли к дежурному по станции и под силой оружия заставили отправить эшелон в сторону Петрограда. Помню, что на большинстве вагонов были написаны анархические лозунги, а на одном из вагонов было развернуто прикрепленное на дверях черное знамя с изображением черепа и перекрещенных костей. Правда, далеко они не уехали: эшелон был разоружен на пути следования 
к Череповцу».

После этого случая прошли массовые облавы и на местных анархистов. Их небольшие, но сплоченные группы были выявлены и разоружены в Великом Устюге, Череповце и среди учащихся в Тотьме... Но опять обошлось без расстрельных приговоров. С задержанных взяли объяснения, предупредили, что в следующий раз за незаконное ношение оружия никакого снисхождения к ним уже не будет, и… отпустили. 
При этом важно понимать, что среди самих анархистов оказались представители различных течений, пусть и объединенных общим черным флагом. Были тут и анархо-синдикалисты, и анархисты-коммунисты, и те, кто предпочитал гордо именовать себя анархо-бандитами… В постреволюционное время часто возникали и тут же рушились союзы разных по убеждениям, но в какой-то момент объединенных общей целью людей. Тот же батька Махно, в отрядах которого было особенно много анархистов, успел повоевать и против красных, и за красных, и опять же против них…
Из-за этого позиция властей на местах к анархистам, особенно к идейным, не запятнавшим себя преступлениями, была весьма терпимой. Их политическая деятельность не одобрялась, но и не искоренялась со всей революционной суровостью.
Тот же Александр Федоров, вновь появившийся в Вологде в 1920 году, спокойно обосновался в доме на нынешней Благовещенской улице и вновь принялся за процесс политического строительства. В этом же доме разместились клуб и библио­тека анархистов, действовала полуподпольная типография. До поры до времени губернские власти закрывали на это глаза, но когда со страниц отпечатанной в Вологде анархической газеты «Борьба» прозвучали призывы к крестьянским восстаниям, чаша терпения переполнилась.
Федорова и его ближайших сподручных снова арестовали. Во время обыска чекисты изъяли большое количество нелегальных листовок, оборудование для газетного производства и несколько мешков муки. По тем голодным временам, когда в пылу бескомпромиссной «битвы за хлеб» в сельских волостях гибли целые продотряды, спекуляция считалась очень тяжким преступлением. За это запросто могли приговорить к расстрелу. Но Федоров и большинство его подельников получили от трех до пяти лет тюрьмы, некоторые - условно.
О том, какие меры наказания применялись тогда к вологодским анархистам, можно судить и по сохранившейся карточке осужденного Алексея Федорова (возможно, брата создателя «Северной Федерации анархистов», так как отчества у них совпадают). 
Первый раз арестованный в марте 1920 года, он был приговорен к «заключению в концлагерь до конца гражданской войны» и вышел на свободу уже через шесть месяцев. В ноябре 1921-го новый арест за анархопропаганду и как наказание - ссылка на два года. Наконец, третий арест в 1925-м и три года заключения в политизоляторе.
На суровость приговоров не повлияло даже то обстоятельство, что одной из главных движущих сил вспыхнувшего в марте 1921 года кровопролитного и очень тяжелого по последствиям Кронштадтского восстания (счет убитых и раненых с обеих сторон шел тогда на тысячи) оказались именно анархически настроенные моряки.
После мятежа, почти совпавшего по времени с крестьянским выступлением в Вельском уезде, в ту пору входившим в состав Вологодской губернии, прошли новые аресты местных анархистов, но и в этом случае почти все они отделались несколькими годами тюрьмы или ссылкой.
В декабре 1927-го отбывавший очередное наказание Александр Федоров обратился в Вологодский губком ВКП(б) с заявлением об отказе от дальнейшей политической борьбы, осуждением анархизма и вскоре был освобожден.
Правда, в 1937-1938 годах часть бывших вологодских анархистов вновь оказалась в местах не столь отдаленных, но это уже совсем другая временная история.