Современные домики на винтовых сваях являются добрым признаком того, что не за горами очередной виток заселения Верхнего Присухонья.
Фото Любови Даниловой
Про тех, у кого редко остывал гостевой самовар
1477
Меня всегда поражала удивительная приспособляемость жителей Вологодской области к нелегким условиям Русского Севера. Где только они ни жили и ни живут, при этом уверяют, что всем довольны. Сегодня хочу рассказать о жителях Присухонской низины.
Верхняя Сухона со своей обширной поймой, ежегодно от одного до двух с половиной месяцев заливаемой водой, в старину справедливо называлась так: Сухонские озера. В последнее время это название изменилось на более научное - Присухонская низина.
Терпение населения к порой невыносимым условиям существования вызывает восхищение. В отдельные годы (1955, 1962 и нынче, например) вода здесь не сходила с берегов до августа. Дома до окон оставались в воде. Скотину, корма поднимали на поветь, сами устраивались на чердаках. Газа и электричества раньше и в помине не было, но нужно было как-то готовить пищу, обогреваться. С началом перестройки в этих местах прекратилась производственная деятельность, и по переписи 2002 года на всей Присухонской низине постоянно проживали лишь три человека в Ноземских Исадах.
Вспоминаются некоторые сухоноозерские долгожители 40-50-х годов прошлого столетия. Иван Павлович Шадрунов был известен далеко за пределами места проживания. В разные годы трудился начальником пристани Устье-Вологодское, старшиной обстановочного поста по реке Леже. Брался за любую работу - нужно было достойно содержать семью, в которой воспитывались восемь детей. А еще он был рыбаком, охотником и хлебосольным хозяином. Редко, наверное, остывал у него гостевой самовар.
Наш герой порой принимал оригинальные решения. Однажды, проживая на стрелке Лежи и Околицы, подрядился на зиму охранять сено местного совхоза. Для этого ему была выделена верховая лошадь. Однажды, объезжая свои владения, заметил он отсутствие одного стога. По следам настиг похитителя в районе Лименских, и какая им была проведена профилактическая беседа с вором, история умалчивает. Возмущение вылилось в надписи химическим карандашом на инвентарных фанерных бирках каждого стога: «Без меня не трогать - убью на ... ! Шадрунов». Действие возымели то ли решительность записи, то ли известность и авторитет Ивана Павловича, но такого больше не повторялось. Так вот, без всякой милиции поддерживался порядок в Озерах.
В четырнадцати километрах ниже Устья-Вологодского, на правом берегу, сиротливо стоял домик с хозяйственными постройками Николая Лахмина - старшины обстановочного поста. Запомнились его дочки-красавицы кустодиевского облика. Старшую - Ирину, работавшую техническим секретарем в парткоме плавсостава пароходства, - приметил и увез в Питер капитан ленинградской самоходки, зазимовавшей в Вологде. А еще это местечко с ХVI века почитаемо всеми «водоплавающими», справлявшими молебны перед дальними походами в местном монастырьке того же названия, а позднее - в часовенке, построенной в память исчезнувшей обители. В устье Пельшмы проживал Николай Николаевич Честнов, могучего телосложения рыбак и охотник, тоже радушный хозяин.
С упразднением постовой системы обслуживала судоходную обстановку в Озерах бригада потомственных путейцев Загребиных и Комовых из Нарем.
С теплотой вспоминаю Николая Михайловича Комова из деревни Лодейщик, фронтовика, уже в возрасте, категорически не приемлющего спиртное, но любителя крепчайшего чая. Ежегодно отправляясь первым рейсом на реку Юг, заглядывал я к нему, одаривая дефицитнейшим тогда индийским чаем со слоном на пачках. Взамен, естественно, получал припасенную в садке рыбу. Вот такой дружеский бартер!
В первой половине лета настоящей напастью для жителей Озер было невероятное обилие комаров. С каким-то ужасом об этом отмечают в своих заметках путешественники прошлого. А в наше время пароходы-буксировщики обеспечивались специальными противокомариными пологами, что хоть в какой-то мере облегчало страдания команд при движении Верхней Сухоной.
Вот и подумалось: какими же житейскими скрепами должен обладать человек, чтобы полноценно жить в таких условиях? Потому, видимо, и объясним тот факт, что значительная часть сибирских землепроходцев начала свой нелегкий путь «встреч солнцу» именно с Сухоны. В школе путешественников Федора Конюхова на памятной стеле выбиты 35 фамилий только тотемских мореходов и землепроходцев. А сколько их было с Вологодчины? Такие вот напрашиваются аналогии.
А Сухонские озера, то бишь Присухонская низина, продолжают привлекать любителей озерно-речного и болотно-лесного раздолья. На берегах уже появляются современные домики на винтовых сваях, дабы не очень-то зависеть от речного потопа. Видимо, не за горами очередной виток заселения Верхнего Присухонья с его, как считалось, невозможными условиями проживания.
Терпение населения к порой невыносимым условиям существования вызывает восхищение. В отдельные годы (1955, 1962 и нынче, например) вода здесь не сходила с берегов до августа. Дома до окон оставались в воде. Скотину, корма поднимали на поветь, сами устраивались на чердаках. Газа и электричества раньше и в помине не было, но нужно было как-то готовить пищу, обогреваться. С началом перестройки в этих местах прекратилась производственная деятельность, и по переписи 2002 года на всей Присухонской низине постоянно проживали лишь три человека в Ноземских Исадах.
Вспоминаются некоторые сухоноозерские долгожители 40-50-х годов прошлого столетия. Иван Павлович Шадрунов был известен далеко за пределами места проживания. В разные годы трудился начальником пристани Устье-Вологодское, старшиной обстановочного поста по реке Леже. Брался за любую работу - нужно было достойно содержать семью, в которой воспитывались восемь детей. А еще он был рыбаком, охотником и хлебосольным хозяином. Редко, наверное, остывал у него гостевой самовар.
Наш герой порой принимал оригинальные решения. Однажды, проживая на стрелке Лежи и Околицы, подрядился на зиму охранять сено местного совхоза. Для этого ему была выделена верховая лошадь. Однажды, объезжая свои владения, заметил он отсутствие одного стога. По следам настиг похитителя в районе Лименских, и какая им была проведена профилактическая беседа с вором, история умалчивает. Возмущение вылилось в надписи химическим карандашом на инвентарных фанерных бирках каждого стога: «Без меня не трогать - убью на ... ! Шадрунов». Действие возымели то ли решительность записи, то ли известность и авторитет Ивана Павловича, но такого больше не повторялось. Так вот, без всякой милиции поддерживался порядок в Озерах.
В четырнадцати километрах ниже Устья-Вологодского, на правом берегу, сиротливо стоял домик с хозяйственными постройками Николая Лахмина - старшины обстановочного поста. Запомнились его дочки-красавицы кустодиевского облика. Старшую - Ирину, работавшую техническим секретарем в парткоме плавсостава пароходства, - приметил и увез в Питер капитан ленинградской самоходки, зазимовавшей в Вологде. А еще это местечко с ХVI века почитаемо всеми «водоплавающими», справлявшими молебны перед дальними походами в местном монастырьке того же названия, а позднее - в часовенке, построенной в память исчезнувшей обители. В устье Пельшмы проживал Николай Николаевич Честнов, могучего телосложения рыбак и охотник, тоже радушный хозяин.
С упразднением постовой системы обслуживала судоходную обстановку в Озерах бригада потомственных путейцев Загребиных и Комовых из Нарем.
С теплотой вспоминаю Николая Михайловича Комова из деревни Лодейщик, фронтовика, уже в возрасте, категорически не приемлющего спиртное, но любителя крепчайшего чая. Ежегодно отправляясь первым рейсом на реку Юг, заглядывал я к нему, одаривая дефицитнейшим тогда индийским чаем со слоном на пачках. Взамен, естественно, получал припасенную в садке рыбу. Вот такой дружеский бартер!
В первой половине лета настоящей напастью для жителей Озер было невероятное обилие комаров. С каким-то ужасом об этом отмечают в своих заметках путешественники прошлого. А в наше время пароходы-буксировщики обеспечивались специальными противокомариными пологами, что хоть в какой-то мере облегчало страдания команд при движении Верхней Сухоной.
Вот и подумалось: какими же житейскими скрепами должен обладать человек, чтобы полноценно жить в таких условиях? Потому, видимо, и объясним тот факт, что значительная часть сибирских землепроходцев начала свой нелегкий путь «встреч солнцу» именно с Сухоны. В школе путешественников Федора Конюхова на памятной стеле выбиты 35 фамилий только тотемских мореходов и землепроходцев. А сколько их было с Вологодчины? Такие вот напрашиваются аналогии.
А Сухонские озера, то бишь Присухонская низина, продолжают привлекать любителей озерно-речного и болотно-лесного раздолья. На берегах уже появляются современные домики на винтовых сваях, дабы не очень-то зависеть от речного потопа. Видимо, не за горами очередной виток заселения Верхнего Присухонья с его, как считалось, невозможными условиями проживания.
Александр КОНТ, Вологда
Комментарии (0)