Людмила Мартова: «Пишу то, что люблю читать»

Приятно провести время в компании ее героев на страницах книги или на экране телевизора, потому что сегодня в информационном шуме, который нас окружает, очень нужен интеллектуальный отдых. Книги известной вологодской писательницы Людмилы Мартовой дают такую возможность. «Красный Север» побеседовал с автором о времени, творчестве, о том, как рождаются книги и фильмы.

- Люди больше похожи на свое время, чем на своих родителей. Чем вы отличаетесь от своих родителей, известных в Вологде врачей, и в чем вы похожи?

- Я отличаюсь от своих родителей тем, что мы отдельно взятые люди. У нас совсем разные условия, в которых мы родились и жили. Несомненно одно - я родилась и выросла в атмосфере абсолютной любви, и у меня никогда не было комплексов от недолюбленности. Конечно, это повлияло на становление моей личности. И все же я не стала продолжателем медицинской династии, то есть профессии у нас разные. 

Все мои шишки были моими шишками, а успехи - заслуга моей семьи. Мои родители как люди читающие - первые читатели моих книг. Когда я заканчивают книгу, отправляю ее в три адреса: редактору в издательство, известному в Вологде детскому врачу Майе Михайловне Каганер и родителям. Мама четко следит, чтобы я не путала имена своих героев, и всегда расставляет запятые. Папа просто читает как читатель. 

- В ваших книгах всегда можно узнать Вологду - «небольшой по российским меркам губернский город»: кафе «Буррата», Аксеново - Федотово, известных в регионе журналистов.

- Когда я начинала писать, для меня было естественно включать героев в атмосферу города, в котором я выросла и который я знаю. Но и тогда я не привязывалась к конкретному названию, чтобы примерный среднестатистический губернский город был узнаваем читателю, скажем, из Костромы, Ярославля или Томска. Единственная книга, в которой без географической привязки было не обойтись, - это «Кружевное убийство», потому что речь в ней идет именно о вологодском кружеве. Вологодская топонимика - это некая возможность привязаться к ярким деталям, чтобы они были естественными и достоверными. Ведь всегда лучше использовать свои личные наблюдения и свой жизненный опыт, чем выдумывать что-то из головы. Но персонажей, полностью списанных с какого-то конкретного человека, у меня нет, хотя я и «подсматриваю» за отдельной манерой поведения, изюминкой во внешности, особенностях построения фраз и так далее. И еще я очень люблю отдельные истории и зарисовки из жизни и стараюсь их запоминать: они всегда могут пригодиться. 

- Однажды вы сказали, что ваш ориентир - Татьяна Устинова. Вы теперь в одной творческой весовой категории. Прицел изменился?

- Я действительно очень люблю читать детективы Татьяны Устиновой. Благодаря ее книгам мне захотелось писать в детективном жанре. Трудно не согласиться с тем, что она входит в пятерку самых издаваемых авторов в России. И это, несомненно, хороший достойный писатель, и мне очень лестно, что меня с ней сравнивают. 

Тем не менее я убеждена в том, что каждый человек может состязаться исключительно сам с собой. Я, например, не мечтаю стать Агатой Кристи, Диком Френсисом или Татьяной Устиновой. Я просто пишу то, что мне нравится, и то, что у меня получается. Стараюсь быть обязательной по отношению к своим издателям и честной по отношению к читателям. 

- Вас приглашают на столичные книжные выставки. Опишите собирательные образы современных писателя и читателя. 

- Действительно, я бываю на разных книжных выставках, потому что продвижение новых книг - это в наше время тоже некоторая ответственность и необходимость автора. 

Я общаюсь с современными авторами, и нам есть что обсудить. Но создать собирательный образ современного писателя я бы не смогла. Все они очень разные: успешные - неус­пешные, легкочитаемые - серьезные, поверхностные - глубокие, у всех разные позиции в иерархии книжного рынка. И в советское время так было: писатели, которые создавали романы на производственные темы, получали награды и «плюшки» от государства, в то время как Бродский и Аксенов были гонимыми и запрещенными. Тем не менее и те и другие вошли в историю русской литературы. 

А вот образ читателя, на который я ориентируюсь, когда пишу книгу, наверное, смогла бы описать. Моя аудитория - в основном женщины 35 плюс, хотя попадаются и мужчины. Это люди разного достатка и социального положения. По большому счету, мой читатель - это человек, который любит отдыхать за чтением, много работает и много мечтает. 

- В фильме по вашей книге «Бизнес-план счастья» IT-специалист Павел Молчанский говорит: «У каждого успешного человека есть хейтеры». А у вас? Как относитесь к критике и конкурентам?

- Есть такая известная блогер и писатель Ольга Савельева, с которой мы дружим, на примере которой я убедилась, насколько жесток может быть этот хейтерский мир, когда совершенно незнакомые люди ненавидят просто за то, что она есть, за то, что она самостоятельна, независима, успешна. Она вызывает стойкое неприятие у людей, которые пасуют перед сложностями, в то время когда она их преодолевает. И круг ненавистников есть у любого успешного человека. Как правило, волна агрессии свидетельствует о том, что ты действительно чего-то достиг. Конечно, в первый момент это огорчает. Хочется спрятаться, куда-то забиться, не отсвечивать, стать незаметной, чтобы не давать повода к наездам. Но со временем ты понимаешь, что это твоя жизнь, ты волен жить так, как ты хочешь. И чужие мнения не должны влиять на нее. Есть такая фраза: «Если вам плюют в спину, значит, вы однозначно идете впереди». 

Помните, я вам говорила: я выросла с убеждением, что меня любят, поэтому это всегда дает силу и уверенность несмотря на хейтеров. Хороших людей больше, чем плохих. 

- Что для вас важнее - предвкушение или послевкусие? Это можно сказать и о книгах? Какое предвкушение вашей новой книги?

- Я всю жизнь была убеждена в том, что предвкушение интереснее. Это касалось праздников, фильмов, книг, поездок. Но жизнь - суровая штука, она никогда не оправдывает ожиданий. Со временем привыкаешь, что, если не хочешь разочаровываться, не надо заранее очаровываться. Поэтому с годами я поняла, что послевкусие гораздо интереснее и ничто уже не сможет его изменить, и стала ценить его гораздо больше. Чего я жду от новой книги? 

Я не думаю про старые: просто начинаю жить с новыми героями, я их люблю, начинаю с ними существовать… И эта история продолжается, пока я не отправлю книгу в издательство. Здесь понятие предвкушения, пожалуй, не работает, потому что написание книг - это не про вдохновение и не про ожидания. Однажды я, еще работая журналистом, брала интервью у замечательного вологодского врача Алексея Тонкого, который сказал, что, когда человек привыкает к рутине, он становится профессионалом. Это относится и к писательскому труду. Это обязательный ежедневный подход к станку. Если бы я писала, только когда нисходит вдохновение, или бы предвкушала успех, то я бы не написала 30 моих книг. 

Анна КЕРБУТ