Что важнее - семья или право жертвы на защиту?

Вологжанка Ольга Невзорова (фамилия изменена в соответствии с ФЗ «О СМИ») уже более полугода пытается добиться возбуждения уголовного дела по факту угроз и преследований от бывшего мужа и ограничить его в родительских правах. Четыре заявления лежат в полиции, но, когда женщина через суд пыталась ограничить мужа в родительских правах, судья сказала, что недостаточно фактов для этого: 
- Вот если он пырнет вас ножом... 
При этом она отказалась приобщить к делу аудиозапись с угрозами бывшего супруга, мотивировав это тем, что она записана на флеш-карте, а не на диске. 
А прокурор, присутствовавший на суде, при всех обратился к обвиняемому: 
- Вы уж в следующий раз, уважаемый, соизмеряйте силу удара. 
- И это прокурор (!) советует мужчине, которого обвиняют в побоях и угрозах?! - недоумевает женщина.

 - У меня руки опускаются, нет сил видеть, как правоохранительные органы всеми силами затягивают следствие. Еще по третьему заявлению, которое было написано в июле, дело передали в суд только в сентябре, хотя по закону я тогда была полностью финансово зависима от мужа, и дело должно было быть открыто немедленно. 
Четыре года назад Ольга Васильевна вышла замуж за вологодского врача, который до сих пор работает в трех учреждениях города. Тревожные «звоночки» начались еще после рождения первого ребенка: «Ты не так прибралась, не так посмотрела, не так ответила, ты переписываешься с кем-то «ВКонтакте», ты не следишь за ребенком». Поводы для «воспитания» жены находились. Способы «воспитания» - удушение и удары по голове, моральное унижение, оскорбления: 
- Ты никто, ты полностью в моей власти, я могу убить тебя так, что никто и не узнает. 
На попытки поговорить, объяснить, что такое отношение недопустимо, Ольга получала ответ: 
- Ты же знаешь, что я вспыльчив. 
В попытках спасти брак она пошла на рождение второго ребенка, это прекратило истязания на полтора года, но потом они возобновились. Доставалось и детям. Осенью 2018 года женщина обратилась за помощью в кризисный центр и даже привела мужа к психологу, где он прямым текстом говорил врачу:  
- Да, я психованный, я не могу с собой справиться. 
На предложение заняться психотерапией ответил, что, наверное, надо, но... не стал.
После очередного избиения в январе 2019-го Ольга не выдержала и обратилась в полицию, зафиксировав побои. После того как ситуация повторилась 8 марта, женщина также написала заявление в полицию и стала готовить пути к побегу: копить деньги и собирать документы на развод. Когда муж узнал об этом, он снова стал ей угрожать: 
- Ты никуда от меня не денешься. 
Женщине пришлось сбежать с детьми из дома, хорошо, что была вторая квартира, но и там уже после развода бывший супруг продолжал преследовать Ольгу. Тогда она переехала в Череповец, где устроилась на работу. С отцом дети могут встречаться на нейтральной территории, так как женщина боится раскрыть новое место жительства.
- Я знаю, что сама виновата, так как долго терпела, - признает она. - Мне долго казалось, что он же врач, хороший человек. Я была в таком стрессе, настолько зависима от него финансово и морально, что мало что тогда соображала. Сейчас бы я не пошла на рождение второго ребенка, понимая всю степень опасности этого человека. Но даже сейчас, пытаясь добиться его наказания законными способами, я понимаю, что правоохранительные органы на его стороне. И это приводит меня в отчаяние!

Первая редакция нового закона вызвала немало споров, разделив общество на два лагеря: тех, кто считает необходимым ужесточение данного закона, и тех, кто считает, что он вовсе не нужен: мол, это дела семейные, куда не следует вмешиваться государству. 
Один из спорных пунктов - то, что из него исключаются все случаи, относящиеся к уже имеющимся административным и уголовным правонарушениям: побои, нанесение вреда здоровью. Тогда непонятно, зачем вообще нужен этот закон. 
Кроме того, в новом законе планируется закрепить понятие «защитного ордера», который  запретил бы агрессору приближаться к пострадавшему и в исключительных случаях обязывал его даже покинуть место совместного жительства, передать пострадавшему его личное имущество и документы, а также возместить имущественный и моральный вред.  
Третье замечание - туманность формулировок, которая ведет к тому, что на защиту не смогут рассчитывать люди, не состоящие в зарегистрированном браке.

По данным проведенного СПбГУ исследования «Предупреждение преступлений в сфере семейно-бытовых отношений в России и за рубежом», доля женщин среди потерпевших от истязаний, совершаемых на семейно-бытовой почве, составляет 86-87%, от угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью - 70 - 75%.

Однако у УВД МВД Вологодской области за период с 2016 по 2018 год иные данные: после того как «семейные» побои исключили из УК РФ, количество дел резко снизилось. Так, о побоях в 2016 году возбуждено 823 уголовных дела, в 2017 году - 30, в 2018 году - 0, за 11 месяцев 2019 года - 0. 
При этом обращаться в полицию области с жалобами на семейные побои не перестали: в 2016 году - 906, в 2018 году - 4 337, за 11 месяцев 2019 года - 5 409. 
То есть, получается, бить стали больше, но вот дела заводить перестали.
- Главная проблема таких дел в том, что женщины очень часто отказываются писать заявление, - комментирует начальник отдела информации УМВД России по Вологодской области Евгений Ворочалков. - Наряд полиции приезжает, но потерпевшая из жалости или страха не желает оформлять заявление. Вы, мол, лучше его заберите до утра в вытрезвитель, больше ничего не нужно, мне не надо, чтобы его сажали. А вытрезвителей у нас давно не существует, мы имеем право только задержать агрессора на несколько часов для оформления протокола, а дальше он снова возвращается домой. 

«Кризисный центр для женщин» существует в Вологде с 2000 года и на данный момент имеет четыре филиала в области: сейчас под защитой центра находятся пять женщин с детьми. Ресурсы центра позволяют одновременно разместить в социальной гостинице 12 человек. За год на личные приемы приходят более 100 человек, а консультации по телефону получают порядка 500. 
Помимо возможности укрыться от насильников в социальной гостинице, центры предоставляют своим подопечным психологическую, юридическую и социально-бытовую помощь. 
Ольга Тарлакова, директор «Кризисного центра для женщин», которой по роду деятельности постоянно приходится сталкиваться со случаями защиты пострадавших от домашнего насилия, сама не раз становилась объектом преследования агрессивных мужей, пытавшихся разыскать своих жен, которые обращались в кризисный центр. 

- Социальные гостиницы нередко - последний шанс укрыться от преследователей, - говорит специалист департамента социальной защиты Вологодской области Ольга Лабитова. - В каждом из муниципалитетов существуют комплексные центры по социальной защите населения, куда можно обратиться за помощью. И, уверена, мы сталкиваемся лишь с верхушкой айсберга: жертвы насилия не всегда могут даже решиться обратиться за помощью.
Такие обращения не сокращаются год от года и имеют ярко выраженную сезонность: весна, осень и новогодние праздники, комментирует Ольга Генриховна. Но если жертва сама не готова менять ситуацию, то она возвращается к тому, от чего ушла, и это большая беда, особенно в деревнях, где без мужчины вести хозяйство женщине одной очень трудно. 
Первое, что следует сделать в ситуации домашнего насилия, - обратиться в полицию и обязательно зафиксировать побои в судмед­экспертизе. Далее - искать помощи в центрах социальной защиты, которые привлекают к работе необходимых специалистов. 

- Бытовое насилие - важная и многогранная тема, но многие люди, которые принимаются обсуждать этот вопрос, часто не совсем точно представляют себе, о чем идет речь с правовой точки зрения, - говорит Игорь Трофимов, председатель Вологодского областного суда. - Что мы имеем сейчас? Первое обращение с заявлением о побоях со стороны близких людей влечет за собой административную ответственность и наказывается штрафом от пяти до 30 тысяч рублей, либо административным арестом на 10 - 15 суток, либо обязательными работами. Повторное заявление по аналогичному делу переводит факт насилия в разряд уголовных преступлений и наказывается штрафом в размере до 40 тысяч рублей, либо арестом до трех месяцев, либо обязательными, либо исправительными работами. 
Но тут нужно учесть важный момент, говорит Игорь Эдуардович: переходя в раздел уголовных, это дело становится делом частного обвинения. То есть жертва должна сама выступать обвинителем на суде: написать заявление, определить круг свидетелей, присутствовать на заседании. По делам публичного обвинения всем этим занимается прокурор. И часто, столкнувшись с необходимостью самому вести дело в суде, жертвы насилия по разным причинам просто отказываются это делать. При этом они, как правило, морально, а зачастую и материально зависимы от агрессора.
Об этом говорит и статистика наших судов: к административной ответственности за побои только в Вологде и Череповце привлекается около 3 000 человек в год, однако дела о привлечении к уголовной ответственности по ст. 116.1 УК РФ за тот же период практически отсутствуют, хотя до последних изменений в законодательстве суды области рассматривали в год по полторы тысячи уголовных дел данной категории. Из них в 20 - 30% выносились обвинительные приговоры, остальные заканчивались примирением сторон.
- На первый взгляд, чего проще: перевести эти дела в разряд дел публичного обвинения, - рассуждает Игорь Трофимов. - Но тогда мы получим рост количества судимых за преступления небольшой тяжести. А это тонкий момент, поскольку наличие судимости у отца или матери влечет негативные последствия не только для них, но и для их детей. Если же вообще исключить уголовную ответственность по ст. 116.1 УК РФ и за повторное причинение побоев вновь привлекать к административной ответственности, то вам тут же скажут, что вы полностью «декриминализируете» бытовое насилие. Поэтому нужен хорошо продуманный и взвешенный подход. Здесь важно соблюсти баланс между тем, чтобы агрессор, заслуживающий наказания, не оставался безнаказанным, и тем, чтобы по возможности сохранить семью. Законодательное решение проблемы бытового насилия должно учитывать и нюансы административной и уголовной практики, и семейное право.