Коммунальная квартира как зеркало нашего общества

Иногда жизнь преподносит нам такие повороты судьбы, что сопоставишь их с окружающим миром и становишься мудрее, каждый обычный человек для тебя становится кладезем чего-то неизведанного и ценного. Мой рассказ не является взглядом из замочной скважины, это глубоко прочувствованный и изменивший меня эпизод из собственной жизни.

В начале семидесятых я окончил техникум и был направлен на отработку на промышленный комбинат в одну из северных областей. На предприятии приняли меня мастером и отвели жилье на окраине города. В моей комнате стояли кровать, стол и подобие платяного шкафа, стены покрывали обои, оставшиеся от прежних жильцов, а на потолке виднелись водяные разводы от протекающей крыши. Прогнившие рамы, разбитые печные трубы и латанная рубероидом крыша дополняли унылость этого коллективного жилья.

Я быстро познакомился с соседями. За стенкой проживал сапожник Трофимыч со своей вечно ворчащей старухой Софьей Иосифовной, учителем русского языка и литературы, и больной матерью. Тут же проживало несколько семей, где взрослые трудились на комбинате. Был даже старшина Егор Палыч, он же начальник технических складов в воинской ракетной части. Две самые маленькие комнаты занимала красивая белокурая тетя Зина, одна с тремя детьми.

Но из всей публики больше других обращал на себя внимание дядя Веня, мужичок около семидесяти лет. Его седые с пепельным отливом волосы венчали открытое лицо, нефальшивая улыбка открывала два ряда ровных зубов. При разговоре он смотрел прямо в глаза, как бы заглядывая внутрь собеседнику. 

О себе говорил мало и неохотно, однако от соседей я узнал, что судьба дяди Вени сложилась не очень гладко, но не очень и гадко. Прошел ударные комсомольские стройки, служил в армии на Урале, четыре года воевал в полковой разведке, закончил войну капитаном. Не смог перебороть, как у нас говорят, военный синдром и встал на преступную стезю. Отсидел назначенный срок за свои деяния, связанные с какими-то кражами, а возвращаться было некуда: семьи не завел, родителей уже не было, вот и остался на этой земле доживать свой век. Он помогал всем соседям, кто просил о помощи. А то и сам углядит, кому дверь, табурет починить надо, велосипед настроить. Даже словом добрым помогал. Я полюбил и привязался к тем людям, которые меня окружали. 

О дороге, которая шла из областного центра до нашего города, говорили давно. По проекту она должна была проходить на месте барака. Но по чьей-то прихоти дорога вдруг чудесным образом обошла наш барак стороной, порушив все надежды простых жителей на переезд в новые квартиры.

Приближались Октябрьские праздники и день сдачи новостроя. 

В воскресенье вечером Егор Палыч привез четыре ведерных банки белой эмали, и мы вместе с ним занесли их в комнату дяди Вени.

- Не ремонт ли к празднику затеял? - полюбопытствовал я у соседа.

- Да что-то плохо стал себя чувствовать, в груди болит, наверное, скоро туда приберут, - уклончиво отвечал дядя Веня, показывая пальцем на потолок. - Краски белой вон Палыч привез, дак ты, парень, если что, домовину мне в белый цвет покрась, светлей лежать будет.

В хмурый понедельник мимо нас сновали машины, но почему-то они издавали слишком частые и громкие звуковые сигналы. Все стало ясно, когда солнце высветило глядевшую на шоссе надпись. Во всю длину и ширину фундамента метровыми белыми буквами был выведен лозунг: «Да здравствует коммунизм!»

Вечером к нам приехали двое в штатском и стали расспрашивать про надпись. После ухода незваных гостей заглянули в комнату дяди Вени. Она была наполнена запахом свежей краски. На кровати в чистой, белой одежде лежал сосед с умиротворенным лицом и печатью достоинства, уснувший навсегда.

Через день приехали чиновники из горисполкома, переписали всех жильцов, и до праздников нас всех переселили в отдельные квартиры нового трехэтажного дома.

Дядю Веню хоронили, как и просил, в белом гробу. Вечером того же дня на окраине города прогремел не очень сильный взрыв - то ли погребли под обломками нашего барака старую жизнь, то ли это был прощальный залп в память о дяде Вене.

Алексей ЧЕРЕМИСИН, Устюжна