С ремеслом и увечный сыт будет

Писатель, публицист, краевед Анатолий Ехалов много лет собирает рассказы детей войны - тех, кто встретил самые тяжелые годы ХХ века совсем маленьким. Мы продолжаем публиковать эти истории - трогательные, трагичные, искренние, честные.

Был у нас в деревне такой крестьянин - Дмитрий Васильевич Баев. Это был глубокий старик. Когда-то у него было собственное стадо из 10 коров. Стадо забрали в колхоз, самого не тронули, но жил он, как изгой. Вот тут внизу под угором его дом был. Недавно только упал. Хозяев давно уж в живых не было, а дом стоял, словно ждал чего-то или кого-то. 

Так вот, Дмитрий Васильевич уходил от мира, не в силах, видимо, перенести обиду. В глухой тайге у него землянка была.
Началась война. Проводили мы отца на войну и больше его не видели. А жить нечем. Вот моя мама пошла к Баеву и взмолилась: 
- Дмитрий Васильевич, научи парнишку лапти ковырять. Ведь в школу осенью пойдет, а носить нечего.
А мы остались вчетвером: две сестры у меня, мама и я. Баев-то не больно разговорчивый был. 
- Ну что, - говорит, - оставляй тогда.
И вот она меня оставила там, в тайге, и стали мы с ним жить. Мама меня привела к Баеву в августе, и ушли мы с ним в тайгу. Надо лыко драть на лапти. Дедко отслоил ленту бересты от березы, помял ее, на зуб попробовал и говорит:
- Рано еще. Надо подождать с недельку. Потом уж и станем заготовлять лыко.
Вот и жили мы в тайге - старый и малый.
Многому он меня научил. 
Я научился плести лапти, ступни и пестери, а остальное потом, раз это умею, уж от себя пошло. 
Я судьбу благодарю, что свела меня с этим стариком. Но, бывало, Баев оставлял меня в землянке и уходил куда-то недалеко. Приносил завернутые в холстину невиданные книги в черных кожаных переплетах. Недаром в деревне поговаривали, что Баев-де чернокнижник. Что у него есть старообрядческие книги. Вот я эти книги сам видел и читал.
Вечером перед сном дедко засветит коптилку и велит мне читать псалмы из книги.
Вот я и разбираюсь, читаю по-старославянски. Видимо, у старика самого зрение было слабовато, а может, и другое. Он мне говорил:
- Ты все, что читаешь, запоми­­­най.
Видимо, он верил, что жизнь переменится и не надо будет с Божьим словом в лесу хорониться.
У меня память была в те поры отличная. Многие тексты из тех книг я и сейчас помню… Надо будет кому - пусть записывают.
Как вернулся в Никольск, рассказал про таежную заимку одному человеку. Тот загорелся: пойдем туда, отыщем книги. Пошли мы. Тропы те давно заросли, но я помню все хорошо, привел его. А как пришли, так волосы дыбом встали. Тайги нет, весь лес вырублен, остатки брошены, ни пройти, ни пролезть. Все же я нашел место, где избушка стояла. А где старик книги свои прятал, нет никакой возможности даже предположить: все перемолото гусеницами, завалено древесными остатками…
С деревней я надолго расстался. Около 30 лет служил в армии, форму носил. Поэтому деревенскими ремеслами не занимался. 
А когда вышел в отставку, то вернулся домой, восстановил отцовский дом. Однажды пошел в Никольск. А там - сувенирная лавка. Смотрю - лапти. Мне так они не понравились, сделаны кое-как.
Я сходил в лес, надрал лыка, сплел лапти, принес в лавку. А была в этой лавке продавцом, а потом директором Центра традиционной культуры Галина Юрьевна. Она увидела эти лапти и говорит: 
- Надо провести мастер-класс.
Я желающих научиться водил в лес, показывал, как снимаю лыко, как готовлю его, как плету. Вот с этого и началось. А чтобы знали: ремесло - не коромысло, плеч не оттянет. 
С ремеслом и увечный сыт будет.

Василий УТОРОВ, военный пенсионер

P.S. Василий Уторов скончался в 2019 году.