Подарок синичке

Наш постоянный читатель делится увлекательными наблюдениями

По средам, когда выходит в свет газета «Красный Север», в редакционный киоск на улице Зосимовской спешат за свежим номером наши читатели. И среди них - Николай Васильевич Смирнов. В недавний свой очередной приход он принес небольшие рассказики-наблюдения, которые пишет очень давно. 

Открытый урок

Жара. В такую погоду сидеть бы где-нибудь в тенечке. Но рыбачьи страсти ослабили тормоза. У щуки жор, пора на Внину.

Сборы были недолги. Болото покорилось. Припозднился, правда, вечером и блесну не мочил. Зато с утра исхлестал спиннингом всю речку, все заводенки и плесы, перепробовал все блесны, какие были, но люботинские щуки мое усердие игнорировали...

В полдень решил передохнуть, вскипятить чайку, пообедать. Нашлась небольшая песчаная отмель, на которой вблизи воды можно без опаски развести костер. Тишина исключительная. Вокруг зелено и молодо. Выделить в этом мире что-то особенное, кажется, невозможно. Лишь позднее я понял, что стал свидетелем чудесного явления.

Маленькая серенькая птичка учила летать своего птенца. Не знаю даже, что это была за птица. Такие обычно вьют гнезда среди веток в кустах ивы, смородины, ольхи или малины. Речка в этом месте всего четыре-пять метров шириной. Это позволило ясно видеть все, хотя открытый урок проходил над противоположным берегом.

Птичка-мать сама чуть больше птенца. Урок и ей дается не без труда. Детеныш верещит как под прицелом ястреба. Но раз за разом мать подлетает к нему, вжавшемуся в траву, схватывает за хохолок на затылке и, подняв на пару метров вверх, отпускает.

Сначала птенец падал вниз почти камнем. Потом стал планировать. После десяти-пятнадцати упражнений попытался даже долететь до ближайшего куста.

Мне жаль малыша. Он, бедный, наверное, измучился донельзя. Но мать неумолима - упражнение повторяется раз за разом. Она молча делает свое дело и лишь иногда подает недвусмысленные команды явно воспитательного характера. Жалость не помощник в таком деле. Малыш, конечно, не может осознавать всего, не знает он еще, что в учении всегда тяжко. Для крохотной пташки-мамы цель урока - научить дитя летать - представляется сверхблагородной. Это урок тому, без чего немыслима жизнь птицы: рожденный летать - должен летать!

Вот он, поднятый матерью в безграничное небо, полетел. Сначала только к земле. Потом, словно вдруг обретая крылья, поднатужился, сильнее замахал ими, взял-таки высоту, спланировал и плюхнулся на ветки ольхи. Победа!

Мать залилась веселыми трелями. Щебечет, летая вокруг птенца, поднимается ввысь и падает вниз, выделывает разные акробатические трюки. Малыш смотрит на нее с восторгом. Он уже знает прелесть полета. Уверенность в силах растет в нем с каждой секундой. Рожденный летать - будет летать!

Будь другом!

Снегу разом навалило столько, сколько за всю прошлую зиму не было. Так и хочется, как в детстве, плюхнуться с разбегу в сугроб!

Народу на остановке собралось порядочно - автобус задерживается. Стою в сторонке, щелкаю семечки. Рядом в скверике - береза. На одну из веток, как раз на уровне моего лица, уселась синица. Я не проявил к ней интереса, но эта верткая проказница заставила-таки обратить на себя внимание.

Настойчиво пискнув раз-другой, она слетела с ветки к моим ногам и стала раскидывать по сторонам шелуху от семечек. Заметив, что за ней наблюдают, егоза взлетела на ту же ветку, несколько раз присвистнула и принялась вертеть головкой, похоже, кланяться. Дело ясное: добивается подарка, требует поделиться семечками, а не шелухой. Ее деликатность трогательна. Да, синица не воробей. Те целой стаей кружат вокруг торговки семечками. Не спрашивают разрешения - едва она отвернется, стая атакует мешок.

Я бросил к ногам целое семечко. Синичка тут же слетела. Схватила семечко, вернулась на ветку, прижала добычу лапкой и, мигом раздолбив броню, склевала зерно.

Увлекшись таким общением, я едва успевал подбрасывать лакомство. Мы оба настолько были удовлетворены друг другом, что, когда я задержался с поставкой корма, птаха моментально возмутилась. Слетела с ветки и, зависнув в воздухе прямо против моего лица, громко и настойчиво защебетала, напоминая мне о себе.

Нам было бы не расстаться, но подошел автобус. Я смахнул со столбика городской ограды снежную шапку, высыпал на стол горсть семечек и распрощался со своей новой знакомой. Подарок был замечен, принят, и синичка, рассыпаясь в благодарностях, принялась хозяйничать.

Николай Смирнов, Вологда