Они сражались не за ордена и медали

9 мая 1945 года… Мне четыре года. Рано утром к отцу (он был секретарем партийной организации колхоза) доставили распоряжение: к 9 часам собрать всех жителей деревни к пожарному амбару, будет важное сообщение. Помню, как мать одевала нас, полусонных, в единственные лучшие рубашки, наказывала не шалить, а потом и сами они с отцом надели красивую, как нам казалось, одежду, и мы отправились к амбару, где уже на всю деревню дежурные громко колотили в металлическую полосу. 

Конечно, взрослые догадывались, о чем будет идти речь. А нам, малышне, были удивительны и впервые увиденный нами весь сбор деревни, и громкая игра гармошки. Незнакомый мужик в форме объявил: «Война закончилась». И все кричали «Ура!», и навзрыд, взахлеб плакали женщины. И была впервые для меня какая-то абсолютная, всеобщая радость. Я запомнил это, потому что уже знал про войну, но тогда удивился: если война заканчивается ударами пожарного рельса, криками «ура» и игрой гармошки, то почему это не сделали раньше? Ведь были бы живы мои дяди, особенно дядя Серафим, по которому постоянно плакала бабушка и читала единственное его письмо, где перечислялись все родные, и я в том числе. Письмо это хранится в нашей семье, и его читают мои внуки.

Но есть у меня и другое воспоминание о войне. Это было, наверное, осенью 44-го, в середине дня. Мы, ребятишки, играли на улице, взрослые работали во дворах. Вдруг какой-то нечеловеческий вой насмерть пораженного живого существа прорезал тишину деревни, и моментально взрослые (это были одни женщины) бросились на этот крик: «Похоронку Шуре принесли!» Туда побежали и мы. Дикие непрерывные вопли (ничего подобного я больше никогда не слышал) раздавались из избы, куда бежали люди. Странно, что и нас, маленьких, никто не удерживал. В избе билась о стол тетя Шура, а ее держали женщины и уговаривали плачущими голосами: «Шура, ты плачь-плачь, а то сердце сорвешь. Шура, у тебя ребятишки, не пугай их!» Уже позже я понял, осознал, что так плачут в самом большом горе, когда навсегда прощаются с радостями жизни, когда лишаются защиты и опоры, когда единственным исходом видится собственная смерть. 

А теперь представьте, что так плакали 177 538 вологодских женщин - жен и матерей, именно столько солдат не вернулось на Вологодчину: это половина от мобилизованных на фронт. В областной Книге памяти их учтено 336 тысяч, это почти все взрослые мужчины. Ужасная статистика войны бьет набатом по нашим нервам!

Так найдутся ли такие слова, такие памятники, чтобы отдать дань благодарности, признательности солдатам Великой Отечественной войны за спасение Отечества, за защиту Европы, за нашу счастливую жизнь?! Улица Вологодская должна быть в каждом городе-герое России, в каждой европейской столице: в битве за Сталинград четыре вологжанина получили звезды Героев, за Ленинград - восемь, при форсировании Днепра отличились 33 земляка, восемь вологжан стали Героями при освобождении Белоруссии, пятеро - при освобождении Молдавии, семеро - при освобождении Прибалтики. 

Многие не поощрены, но и сражались они не за ордена и медали. Мой дядя Алексей Филиппович - кавалер трех орденов Боевого Красного Знамени, дважды представлялся к званию Героя Советского Союза, но две недели фашистского плена (его бомбардировщик сбили над расположением вражеских войск) перечеркнули наградные листы. 

Все участники войны, да и работники тыла - это действительно герои, это Бессмертный полк. Память о них вечна, пока крутится наша планета и пока будет на ней земля Россия!

Гурий СУДАКОВ, профессор, почетный гражданин города Вологды и Кадуйского района