Кочан капусты с колхозного поля

Хорошо помню, как начиналась война. Тревожный колокол зазвенел, по деревне покатилось волнами: «Война! Война! Война!» Подумалось, что, может быть, это игра такая. А какая игра, когда вой по деревне стоит, все плачут…
После школы поступил в городе на паровозоремонтный завод. Потом - армия. Служил в Германии. Три года восемь месяцев. 
Уже сержантом служил в городе Франкфурт-на-Майне. Нам сказали:
- Служить будете на острове Рюген на севере Германии.
Мы узнали, что здесь Гитлер планировал создать гигантский дворец Победителя. И уже было построено по берегу Балтийского моря целиковое пятикилометровое двенадцатиэтажное здание. От этого здания-исполина в море выходило пять километровых дамб с ресторанами и гостиницами. Там должен был быть пир горой.
Не получилось у него попрать Россию. Просчитался. По Потсдамскому соглашению это здание было частично разрушено. В одной из его частей размещалась наша артиллерийская бригада: три полка и вспомогательные службы.
Мы чувствовали в себе тогда такие силы и такой патриотизм, что, если бы потребовалось, до Ла-Манша дошли бы, уверен, за несколько дней.
Но этого не требовалось. Мы были нацелены на мирный труд.
Пришел из армии старшим сержантом опять на завод, но, вижу, без деревни мне не жить. Затосковал. 
И снова вернулся в деревню. Выучился на тракториста-комбайнера.
Работал в совхозе «Плоское». Через три года избрали меня освобожденным председателем рабочего комитета. Через какое-то время снова направляют на учебу, на этот раз - в Молочное на годичные курсы руководителей. Их тогда называли «Школой председателей». Тогда в ней многие известные руководители учились, герои, орденоносцы… Закончил я эту школу с отличием. И начинают меня вызывать в райком партии. У нас тогда руководил районом Виктор Грибанов, будущий Герой Социалистического Труда, будущий председатель облисполкома, ближайший соратник Дрыгина.
Тогда после «Школы председателей» направили меня начальником отделения совхоза «Минькино». Ну что, шапку в охапку, жену под руку - и в Минькино.
Там я отработал честно и добросовестно четыре года. После Минькина направили в партийную школу на два с половиной года. Не успел окончить школу, как начали предлагать возглавить колхоз в Ростилове. Отработал я в «Ростиловском» 
27 лет и два месяца без побега. По чести и совести, как обещал, как учили родители.
Я уже говорил, что у нас в семье было девять детей. Жили трудно, в войну голодали, да и после войны сытыми были редко. Но никогда рука ни у кого не поднималась на чужое или на общественную собственность. Из девяти двое были директорами совхозов.
Отец у нас был очень строг. Фанатик-коммунист. Вот я расскажу историю, насколько он был предан делу партии.
Году в сорок седьмом мы со старшим братом пошли за грибами. А в то время там был Плосковский хлебозавод, куда возили сдавать зерно из ближайших хозяйств. И мы нашли припрятанный кем-то мешок зерна. А жили в те годы еще голоднее, чем в войну. Ели все: и пестыши, и головки клевера, и листья липы, и кору толкли… А тут такая удача!
Мы, обрадованные, побежали домой. Отец в это время что-то делал в заулке.
- Папа! Мы мешок с зерном нашли в лесу. Давай нам тачку, мы сейчас его привезем. Хлеба поедим хоть…
Отец выкатил со двора тачку и говорит:
- Погрузите мешок и отвезите его на хлебозавод.
- Папа, - заплакали мы. - Мы уже два дня ничего не ели…
- Я сказал вам: погрузите и отвезите на хлебозавод.
Ослушаться его было невозможно. Мы взяли тачку и отвезли мешок на хлебозавод:
- Вот мы нашли в лесу. Принимайте. Папка велел отвезти.
На нас, помню, посмотрели, как на с ума сошедших…
А однажды, когда не было такой нужды и голода, работали мы школой на колхозном поле. Помогали убирать капусту. Горы целые были этой капусты. И вот когда закончили уборку, каждый школьник понес домой по кочану, как бы заслуженному. И я взял кочан.
Прихожу домой, довольный. Отец:
- Где взял капусту?
- В поле убирали. Все взяли по кочану. Вот и я взял.
- Ты украл.
- Папа! Я не украл. Все взяли…
- Отнеси туда, где взял.
И я понес эту капусту обратно… Такой злой сделался на отца, на себя, на эту капусту, что, не доходя до поля, так шмякнул ее об овин, что только брызги полетели.
Но прививка от отца хорошая была получена. Никогда и мысли не возникало покуситься на чужое или общественное.
И детей своих я наставлял всю жизнь:
- Какая бы ни была нужда, чужого не берите…
Вот и по жизни у меня так. Я вот мог бы построить себе в первую очередь коттедж хороший, но старался для людей, чтобы они хорошо жили. Я построил за годы своей работы в «Ростиловском» 475 благоустроенных квартир и домов для тружеников совхоза, весь соцкульт­быт и всю производственную базу, чтобы люди чувствовали заботу государства.