Загадочный офицер оказался юным Брянчаниновым

В 2008 году Тверская областная картинная галерея провела выставку «Во славу Отечества. Русский военный портрет XVIII - первой половины ХХ века». На ней внимание Александра Кибовского, члена Российской академии художеств, руководителя Департамента культуры Москвы, привлек портрет неизвестного молодого офицера кисти вологжанина Платона Тюрина. По краям овального изображения художник сделал две надписи: «С акварели Теребенева, рисован: 1825 года» и «Вологда 1867 года Академик П. Тюрин». Историк обратил внимание на то, что при копировании Тюрин допустил ряд ошибок. Так, звездочки на офицерских эполетах появились только с 1 января 1827 года, а гербовые пуговицы на мундирах установили в декабре 1829-го. Да и самих орлов Тюрин изобразил с поднятыми крыльями, как было принято уже при Александре II - с мая 1857 года. В нижней части портрета художник добавил поясной шарф с перехватом образца 1855 года. 

5 июня 2013 года, просматривая каталог Лондонского аукционного дома «MacDougall’s Fine Art Auctions», Александр Кибовский в числе проданных лотов обнаружил ту самую акварель Михаила Теребенева 1825 года. На акварели, как и ожидалось, не оказалось ни эполетных звездочек, ни гербовых пуговиц, ни поясного шарфа. На небольшом прямоугольном листе в полном соответствии с правилами формы того времени был изображен юный обер-офицер Инженерного корпуса. 

Появление акварели заставило ученого вернуться к странной копии 1867 года и снова заняться поиском имени персонажа. «Обычно юные офицеры заказывали такие портреты в связи с получением первого чина прапорщика. В пользу этой версии говорило и то, что Михаил Теребенев работал в Петербурге. Все это время юные прапорщики находились в училище и носили форму военных инженеров, как показано на портрете. За 1824-1826 годы через офицерские классы прошли 95 человек. Кто-то затем стал генералом, а кто-то погиб. Но ничто не могло объяснить заказ кем-то из них странной копии в Вологде в 1867 году. И вдруг в списке выпускников 1826 года я встретил имя Дмитрия Брянчанинова. Все сразу встало на свои места! Ведь епископ Игнатий скончался 30 апреля 1867 года. Очевидно, в связи с этим печальным событием Тюрину заказали его живописный портрет по акварели, находившейся в вологодской усадьбе Покровское», - написал Александр Кибовский в майском номере журнала «Дилетант».

Кстати, существование этой акварели в усадьбе Покровское Грязовецкого района, где прошли детские годы святителя, упоминается в сохранившихся письмах членов дворянской семьи.

Круг замкнулся

Чтобы подтвердить свои догадки, Кибовский связался с вологодскими коллегами - экс-директором Вологодского музея-заповедника Людмилой Коротаевой, искусствоведом Мирой Даен и сотрудником культурно-просветительского и духовного центра «Усадьба Брянчаниновых» Мариной Давыдовой. Последняя показала ученому копию с дореволюционной фотографии акварели Теребенева, уточнив на возможное нахождение подлинного снимка в Санкт-Петербурге. 

В результате Александр Кибовский обнаружил в Литературном музее Пушкинского Дома города на Неве фотографию акварельного портрета Брянчанинова в военной форме кисти Теребенева. Когда-то снимок принадлежал ученице святителя - духовной писательнице Елизавете Шаховой. В 1915 году ее внучатый племянник передал личные вещи схимницы в Пушкинский Дом. 

На старинной фотографии действительно оказался запечатлен тот самый акварельный портрет 1825 года, проданный на лондонском аукционе. Смелое предположение подтвердилось. Теперь не оставалось никаких сомнений - и за рубежом, и в Твери находятся связанные между собой портреты Дмитрия Брянчанинова. Акварель, очевидно, была заказана Теребеневу в связи с производством юноши 13 декабря 1824 года в первый офицерский чин инженер-прапорщика. После принятия Игнатием пострига портрет хранился, видимо, в Покровском у его отца Александра Семеновича Брянчанинова. После его смерти 19 апреля 1875 года акварель оказалась в Петербурге у Алексея Петровича Брянчанинова, унаследовавшего многие документы о своем дяде-епископе», - отметил в «Дилетанте» Кибовский. 

После кончины Алексея Брянчанинова ценности унаследовал его двоюродный брат - Николай. От него они перешли к сыну - Владимиру, эмигрировавшему после революции за границу. Внучка Владимира - Татьяна Ватсон ежегодно приезжает в Покровское, внося большой вклад в популяризацию усадьбы. Она призналась вологжанам, что никаких портретов в доме дедушки не видела. Для нее самой история с портретом кисти Теребенева стала большой неожиданностью.

Удалось проследить и судьбу портрета Дмитрия Брянчанинова, написанного Платоном Тюриным. Он поступил в Тверскую областную галерею в 1938 году из Великолукского музея. По словам Марины Давыдовой, он оказался на псковской земле после того, как племянник святителя Николай Брянчанинов женился на Наталье Алексеевой, получив в приданое за богатой невестой усадьбу Гора Великолукского уезда. В 1890-1893 годах Николай Семенович был псковским вице-губернатором. Сохранилась фотография дворцового зала усадьбы, на которой хорошо видно, как отдельно от других висит тот самый портрет кисти Тюрина. 

Кстати, Александр Кибовский лично принимал участие в нескольких десятках успешных операций по возвращению в Россию украденных и пропавших произведений искусства, в том числе уникальной иконы «Борис и Глеб» XV века, похищенной 29 июля 1991 года из Устюженского краеведческого музея и возвращенной на Вологодчину в 2000 году из Германии. 

По материалам журнала «Дилетант»