Последняя капля в чаше терпения
1580
Мой рабочий день заканчивается в 17 часов. Иду в магазин за продуктами, потом, нагрузившись, - домой. Хочется принять душ и прилечь. Настроение отвратительное. Начальник груб, несправедлив, ожидаемую премию не получила. Устала морально и физически. Никого не хочу видеть и слышать. Но через полтора часа вернется со службы муж, его нужно кормить. И я, тяжело вздохнув, переодеваюсь в домашнее, подвязываю передник и топаю на кухню. Начинается «вторая смена»...
Минут через 40 чувствую, как наливаются свинцом ноги, ломит поясницу. Возникает раздражение: бросить бы все эти борщи-котлеты и завалиться на диван! Но представляю удивленное лицо супруга и, еще раз глубоко вздохнув, продолжаю колдовать у плиты.
Раздается звонок. Это благоверный. Тороплюсь открыть дверь и бедром сшибаю стул. Боль и грохот - последняя капля в чаше моего терпения. Теперь я точно знаю, кто «бед моих виновник». С перекошенным лицом пропускаю в прихожую мужа, едва взглянув на него и не одарив привычной улыбкой. «Что с тобой?» - спрашивает. «Ничего, - холодно отвечаю. - Устала». Он удивляется: «От чего?» И меня прорывает...
Я выливаю на него накопившиеся обиды. Мне надоело быть прачкой, кухаркой, уборщицей. Не могу больше взваливать на себя все домашние дела.
Муж хлопает ресницами, пытается что-то вставить в поток моих слов. Бесполезно. Лавина всего, что наболело, еще с полчаса обрушивается на его голову. Наконец, когда иссякла, выпустила пар и в какой-то мере испытала удовлетворение, Игорь спрашивает: «Зачем ты выходила замуж?» Я взвизгиваю: «Чтобы тебя обслуживать?!» «Каждая женщина делает это», - замечает он и приводит в пример свою маму, соседку, жену друга. Я с яростью обрываю его: «Замолчи! О твоей матери слышать ничего не желаю! Вырастила эгоиста! Все для тебя. А себя истрепала. Изношенное тело, лицо в морщинах... Ноги болят, суставы ноют. Она еще нестарая по возрасту, могла бы устроить свою личную жизнь. Да кто же соблазнится на такую рухлядь?» Игорь бросается ко мне и крепко хватает за плечи: «Не смей гадко отзываться о моей матери!» Я вырываюсь из его рук, хлопаю дверью и звоню в квартиру соседки.
Зинаида Ивановна ставит чай, пододвигает ко мне блюдо со свежеиспеченными пирогами и молча слушает гадости, которые я говорю про мужа. Отведя душу, умывшись, попив чайку со смородиновым вареньем, несколько успокаиваюсь. Тогда Зинаида Ивановна спрашивает: «А зачем ты, в самом деле, согласилась стать его женой?» «Как - зачем? - недоумеваю. - Любила, хотела каждый день быть с ним, родить от него детей...» «Ну и любила бы себе без загса! - замечает соседка. - Пришел - ушел. И никаких обязательств. Одного ребенка можно и без отца воспитать». «Да вы что?! - возмущаюсь. - Я вышла замуж, как и положено порядочной девушке. И у детей должен быть законный отец». «Тогда и не ной. Мужика кормить надо и обстирывать тоже, - подводит итог Зинаида Ивановна. - Он не лодырь, трудится, больше тебя зарабатывает. Уходит на работу раньше, возвращается позже. Ты хочешь, чтобы он в семь часов вечера еще и у плиты торчал?» И через паузу вдруг предлагает: «Оля, а давай я его с Валькой познакомлю! Она ой как без мужика настрадалась! А готовить любит, и стирка-глажка для нее - одно удовольствие...» Чувствую, как кровь приливает к лицу. Хочется запустить в соседку блюдом с оставшимися пирожками, но сдерживаюсь. Медленно встаю и направляюсь к порогу. Зинаида Ивановна начинает убирать со стола и как бы сама с собой разговаривает: «Странные люди! Хают, хают человека, плачут, рыдают, жалуются. Но, когда пожалеешь - давай, мол, помогу от него избавиться, другой бабе это ярмо на шею надену, - обижаются».
Я выскальзываю на лестничную площадку, звоню в свою дверь. Не открывает. Еще и еще раз нажимаю на кнопку звонка - никакой реакции. Наверное, этот злодей психанул и тоже куда-то рванул. К другу Лешке, возможно. А я в легком халатике, домашних тапочках, ключи с собой не взяла. Что делать? Не возвращаться же к Зинаиде Ивановне! Тоже мне, «посочувствовала»! Вот люди! Из чужой беды выгоду извлекают. Пользуясь моментом, запросто мужика утащить могут. Вальку я видела. Моложе меня, добрая, приветливая. Муж умер, детей не оставил. Интересно, почему до сих пор второй раз замуж не выскочила? Может, на моего Игоря заглядывается?
Звоню к другой соседке, говорю: «Отлучилась на минутку, а муж после меня по делам пошел и не знает, что я ключи не захватила». Приглашает к столу, к чаю. Заводим речь о погоде, о делах огородных. Примерно через час слышу, как в моей квартире «заговорил» телевизор. Муж вернулся!
Позвонила - открыл. Даже не взглянул. Начинать «вторую серию» не тянет. Наоборот, хочется смягчиться, примириться. Иду на кухню, продолжаю готовить ужин. Усталость куда-то делась, в душе беспокойство. Как бы наладить отношения? Голоден, наверное. Но ничего съестного не тронуто. Может, у Лешки его накормили?
Когда управилась, заглянула в комнату, пригласила: «Давай ужинать. Все уже стынет». Игорь даже глазом не моргнул и ухом не повел. Надо же, как обозлился! Трогаю за плечо: «Слышишь?» Он отшатывается: «Не глухой. Отстань! Сыт уже, накормила...» Ну вот и помирись с таким! Я же еще и виновата! Нет, умолять не стану. Не заикнись Зинаида Ивановна о Вальке, настрадавшейся без мужика, я бы вообще не подошла.
Возвращаюсь на кухню, наливаю себе борща и ем с озлоблением. Вкуса не чувствую, аппетита особого нет, но поглощаю упорно то, что на двоих приготовила...
Комментарии (0)